Гонитель

В тени, причем в буквальном смысле, предпочитают оставаться и аввары, прислужники Ма’Амона; чаще всего они являются мастерами иллюзий, но некоторые из них еще и управляют тенями – могут незаметно перемещаться под их прикрытием, контролировать и даже материализовывать их. Главная же способность авваров заключается в том, что один раз в жизни, начиная со второго ранга, они могут украсть силу другого демона, в то же время сохраняя свою, и за счет этого считаются одними из самых непредсказуемых созданий.

Но именно с сильнейшим геспером, если верить Никифору, предстояло встретиться иезуитам. У Гоши застучало в висках, внизу живота похолодело.

– Не верю, что они решились бы на действия без должной подготовки, – пробормотал юноша. – За сотни лет существования они сталкивались и не с такими врагами.

– Быть может, они существуют до сих пор именно потому, что не встречались с подобной силой прежде? – возразил Никифор.

– Даже если и так! – Георгий вскочил на ноги, меряя помещение шагами. – Мы-то что сможем сделать? И какой резон тебе помогать нам?

– Не вам, а тебе, глупый червячок. Резон мой прост: мне надоело служить ему. А выйти из-под власти подобного чудовища не так легко, как может показаться. Хотя не думаю, что кому-то может показаться подобное. Тут-то и вступит в игру мой главный козырь, о котором не знает уважаемый покровитель.

– Что это за козырь?

– Ты, конечно! Кровный гонитель собственной персоной! Единственное разумное существо из всех знакомых мне, способное сопротивляться влиянию сына Люцифера. Кто, если не ты, одолеет столь грозного соперника? Разве не идеальная кандидатура первого изгнания для молодого, но очень перспективного гонителя? – губы демона растянулись в улыбке. – А я с удовольствием помогу. Взамен Орден оставит меня в покое, ты лично попросишь об этом. Рассчитываю, что просьбу единственного в стране кровника они точно исполнят. Осмелюсь предположить, ты и сам понимаешь, кто и кому больше нужен…

– А о каком условии ты упоминал? – нахмурившись, юноша обдумывал слова демона.

– Сущая мелочь. Ни о чем не говорить иезуитам до тех пор, пока мы не осуществим задуманное. Мы оба понимаем, что, прознай они о нашей договоренности, всё полетит к чертям. И нам бы поторопиться, малец, пока сюда не заявился кто-нибудь из старшеньких, – инкуб поднялся на ноги, будто собирался отправляться немедля. – Кроме того, кто знает, насколько приблизились твои святоши к погибели, пока ты читал книжки у себя в комнате? Быть может, уже через час они все попадают как подкошенные – и привет. Или завтра. Шевелись, червячок, шнелль!

– С чего ты решил, что я согласен? – Гоша осторожно попятился назад.

– По глазам вижу, – Никифор легко поднял руки и развел в стороны, разрывая зачарованные цепи, словно нитки. – И мне нет нужды более продолжать этот цирк. Клянусь Ашмедаем, какое облегчение не изображать более плененную принцессу! Чресла затекли, мочи нет.

Глава 9

Под ногами, в полуметре передо мной, зияет бездна. Ничего вокруг, кроме черного провала. Но бездонный колодец не пугает – совсем наоборот, притягивает сокрытой мощью, прохладным порывом ветра призывно шепчет на ухо: «Приди ко мне». Я точно знаю: там меня ждет покой и вечное забвение. Что еще нужно человеку, взвалившему на себя слишком много? Редкие, но настойчивые дуновения ветра деликатно толкали в спину, продолжая шептать заветные слова. Не будет боли и страха. Не будет давящей на грудь тоски.

На миг привиделось движение где-то там, в самом низу колодца, – но кто ж его разберет… Шагнуть, что ли? Стою, как оловянный солдатик, сам не знаю зачем. Тем более что зовут меня – неприлично как-то игнорировать. Там ведь ждут небось, волнуются. Не совсем понятно кто и зачем – но что плохого может случиться на дне такого замечательного, выглядящего столь гостеприимно колодца?

Руководствуясь нехитрой логикой, я занес ногу, чтобы сделать шаг, но услышал в голове чей-то настойчивый голос. Бархатистый, волнующий, хоть и отдающий металлом. Он твердил что-то неразборчиво, но упорно, раз за разом, вклиниваясь в мои мысли. Что же он говорит? Никак не получается разобрать. Кофеин? Сатин? Сталин? Что за бред лезет в голову? Отчего-то еще и щеки разгорелись.

Кретин! Точно! Голос в голове утверждает, что я – кретин! Радость от правильной догадки сменилась разочарованием по той же причине. Теперь слышать голос стало легче, а вокабуляр обогатился «идиотом», «олухом» и другими лестными выражениями. Чудеса да и только. Честно говоря, стало обидно: стою тут, мучаюсь перед выбором, а меня еще и кроют нецензурщиной всяческой. Но голос всё же приятный, не отнять. Прямо как у одной моей недавней знакомой. Как там ее? Ма… Маришка!

Реальность обрушилась кирпичной стеной: изумрудные глаза, поцелуй, пленение, клеть, ритуалы и кровь, нож в сердце, проклятая пустыня, зыбучий песок и завораживающая тьма. Голова готова была лопнуть от наполнивших ее воспоминаний. Нет, от прыжка в неизвестность я пока откажусь – и как эта холодная черная мгла могла казаться притягательной?