Гонитель

Конечно, в голове копошилось и множество других страхов. Хватит ли у него сил перебороть покровителя Никифора? Ведь там, в подвале, юноша пусть и на миг, но всё же поддался инкубу, а геспер в любом случае окажется в несколько раз сильнее. А что если они опоздают и все иезуиты будут мертвы или, попав под влияние покровителя, попытаются навредить Гоше? Придется ли ему сражаться против своих? И не предаст ли Никифор в самый напряженный момент? Вопросов было великое множество, а ответов, увы, ни одного. Поэтому, остановившись возле корявой сосны, чтобы перевести дыхание, и заметив меж стволов первые проблески рассвета, парень рассудил, что не будет больше забивать голову пустыми страхами и опасениями, ведь в решающий миг понадобятся все душевные силы – и это было единственным, что он знал наверняка.

– Торжественно объявляю привал, – прислонившись к молодой березке, сказал Никифор.

– Что, уже выдохся? – утирая пот со лба, спросил Гоша.

– Я свеж и бодр, как кролик в брачный период. А ты того и гляди свалишься без задних ног.

– Да я еще – ого-го! Готов, как ты говоришь, к труду и обороне.

– Посмотри на себя, срамота! – демон обошел вокруг юноши. – Весь в мыле, ножки трясутся, как камыши на ветру. Глазенки кровью налились от усталости и недосыпа. Присядь, отдохни, не хватало еще тебя нести – меня же засмеют потом.

– Кто засмеет? – спросил Гоша, усевшись на землю по-турецки. – Наши или ваши?

– Все, хором, – развел руками Никифор. – Доставай из своего школьного рюкзачка покрывальце, пой сам себе колыбельную и укладывайся спать. Даю тебе час, потом – снова в путь.

Демон тем временем залез в свой рюкзак, где были лишь две бутыли самогона, откупорил одну из них и сделал несколько жадных глотков. Отдышавшись и удовлетворенно крякнув, он распластался на земле и через пару минут уже беззаботно храпел.

«Вот кому всё нипочем», – подумал Гоша перед тем, как заснуть.

Во сне он вновь видел родителей. Словно осознав, что спит, обреченно вздохнул при виде мужчины и женщины средних лет, стоящих на пороге ветхого деревянного барака и безмолвно провожающих сына-подростка. Мужчина, одетый в грязную майку и синие подштанники, с безразличным видом жует соломинку, а женщина стыдливо опустила взгляд. И только рука, на мгновение сильно сжавшая ладонь мужа, выдает ее эмоции, ее нежелание расставаться с ребенком. По крайней мере, так хотелось думать Гоше, когда он смотрел на них сквозь мутноватое стекло автомобиля.

Двигатель тронувшейся машины бешено, по-звериному взревел, отчего юноша пришел в себя и открыл глаза – перед ним предстал затейливый узор из ветвей деревьев. Вокруг испуганно метались птицы, а нечеловеческий рев пробирал до костей.

Подняв голову, он на секунду перестал дышать: хромая и припадая набок, к ним приближался огромный медведь. На передней лапе зверя висел облитый кровью охотничий капкан. Лесной гость метался из стороны в сторону, сдирал кору с деревьев и отчаянно ревел. До Гоши ему оставалось всего несколько метров.

Парень подумал о том, что, пока он боялся демонов, совсем позабыл об опасностях другого толка. Не хватает нелепо погибнуть в компании инкуба! Что только подумают иезуиты, когда обнаружат труп?

Стараясь не совершать резких движений, Гоша повернул голову и увидел Никифора: тот осторожно приближался к медведю на согнутых ногах.

– Ты что делаешь? – прошептал юноша, не надеясь быть услышанным. – Зверь же в бешенстве! Остановись!

– Тс-с-с, – приложил палец к губам демон. – Не мешайся, червячок.

Осторожно сокращая дистанцию, Никифор почти вплотную приблизился к медведю, и в этот момент тот повернулся к демону. Замерев, зверь принялся внимательно принюхиваться, а инкуб, как успел заметить Гоша, вновь преобразился, покрывшись витиеватыми красными узорами. Алый блеск вертикальных зрачков словно заворожил животное: медведь вдруг замер, обратив всё свое внимание на демона, с минуту прислушивался к чему-то, а потом неуклюже уселся на палую листву, вытягивая искалеченную лапу.

Смело, но не без осторожности, демон раздвинул клешни капкана, отбросил окровавленную железяку подальше и приложил ладони к ране, закрыв глаза. Через минуту или две медведь вновь взревел, легко поднялся – и припустил прочь, словно в сильном испуге.

– И тебе не хворать, тварь неблагодарная! – инкуб показал кулак убегающему косолапому, вновь принимая человеческое обличие.

– Ничего себе, – выдохнул Гоша, сев на корточки и протирая глаза, будто проверяя, не спит ли он.

– А еще говорят, что животные лучше людей и умеют быть благодарными. Тварь – она и в Африке тварь, – Никифор злобно сплюнул, вновь взял бутылку самогона и отпил не меньше трети. – Пошли уже, раз проснулись. Нам еще пилить и пилить.

Они шли весь день. Гоша всё время думал об утреннем происшествии, и некоторые вещи никак не могли уложиться в голове. Почему демон излечил и отпустил медведя, если мог просто добить его? Судя по тому, с какой легкостью он разорвал зачарованные цепи в подвале, это не составило бы ему большого труда, особенно учитывая умение завораживать.