Good Again (СИ)

Зачарованные этими словами, мы вместе, не разжимая рук, сунули хлеб в огонь, и языки пламени принялись жадно его лизать. И уже спустя несколько ударов сердца хлеб стал горячим и золотистым. Мы держали его на весу, дожидаясь, пока он остынет, а мое сердце все еще бешено скакало, наполняя сильными ударами повисшую тишину. Я повернулась и прижалась лбом к его лбу, и прямо из моего сердца полились слова:

— Я тебя люблю, — прошептала я так тихо, что только Пит мог меня расслышать. — Я любила тебя прежде, чем сама поняла, что люблю. Ты подарил мне надежду, когда я думала, что надеяться уже не на что. Куда бы нас не завела жизнь, всегда помни, что ты для меня значишь. Я люблю тебя всего, и обещаю всю себя взамен.

Пит изменился в лице, но пересилил себя. Я не была так сильна. Когда мы поднесли хлеб к губам, я ощутила его опаленный вкус поджаренных орехов и приторную сладость изюмин, и все это смешалось с соленым вкусом моих собственных слез. Пит же, убедившись, что я проглотила свой кусочек хлеба, запечатлел у меня на губах невероятной силы поцелуй, который был чем-то вроде важной вехи на пути, который начался в тот день, когда он бросил мне, сидящей под дождем, подгоревший хлеб, и по которому мы шли с ним вместе до этого самого момента, который этот поцелуй венчал. Когда мы закончили целоваться, то услышанные краем уха вежливые аплодисменты и хлюпанье носом Эффи, напомнили нам о том, что мы были не одни.

— Мы свидетельствуем о соединении брачным обетом четы Мелларк сегодня, 21 августа, — хрипло произнес Хеймитч, и на его помятом лице появилась кривоватая улыбка, а глаза непривычно блеснули. И он многозначительно нам кивнул, мол, одобряет. Эффи же заключила нас обоих в объятья, а, разжав их, поспешила к столику и наполнила маленькие бокалы. Из своего рюкзака она достала переносной мини-холодильник, а из него — бутылку, на горлышке которой поблескивала золотая фольга.

— Знаю, что сейчас не время для подарков, для того предназначается официальная свадебная церемония, — произнесла Эффи, извлекая из кармана носовой платок. — Но у меня кое-что для вас есть.

Эффи завернула бутылку в квадратный кусок ткани и принялась крутить металлическую пробку на горлышке, и внезапно бутылка издала легкий хлопок и зашипела.

— Шампанское, — пробормотала я радостно. Я пробовала его в Капитолии, и хотя немногие воспоминания о том времени мне хотелось сохранить, мне было не суждено забыть божественный вкус охлажденного шампанского. И я прильнула к Питу, который уже обвил рукой мою талию, прижимая меня к себе, и, казалось, мы уже никогда друг друга не отпустим.

Эффи наполнила шипучей жидкостью бокалы, и раздала их нам. Хеймитч принюхался к этой пузырящейся, розовой выпивке, и одобрительно ухмыльнулся, а Эффи подняла бокал, чтобы провозгласить тост.

— Слушайте, слушайте! — сказала она, слегка откашливаясь. — Конечно, это не входит в традиционный обряд поджаривания хлеба, но я хочу предложить выпить за мистера и миссис Мелларк! — голос Эффи сломался, и она помедлила, прежде чем продолжить. — За вашу силу, преданность друг другу, которые были заметны любому, кто за вами наблюдал. Я уже говорила, что вы заслужили гораздо большего, чем вы обрели, и готова это повторить. Вы оба заслуживаете всего хорошего, что только может предложить нам жизнь. И я горжусь тем, что сопровождала вас в этом путешествии по жизни. Вы оба, — и Эффи драматично захлюпала носом, от чего я непременно бы рассмеялась, но не в такой момент. — мне как дети, и мать всегда безмерно радуется, когда её дети находят свою любовь. Счастья вам, долгих лет жизни и процветания, мои дорогие! — она подняла бокал, и мы все стали чокаться.

Я ощутила на языке свежий и сладкий вкус, и слегка застонала от восторга. Это был один из самых восхитительных вкусов на свете, а пузырьки щекотались у меня в носу, летучие и светлые в их собственном веселье. Пит, даже поднеся бокал ко рту, не сводил с меня глаз, и, поймав его взгляд, и нечто, что в нем таилось, заставило меня покраснеть от удовольствия, до кончиков ушей.

— Спасибо, Эффи, — сердечно ответил ей Пит, и повернулся к ней, когда она вновь нас обоих обняла, все еще всхлипывая от нахлынувших на нее чувств.

— Мои дорогие крошки, — бормотала она снова и снова, пока не взяла себя в руки. Хеймитч прочистил глотку, и мы с Питом разом переключили внимание на него:

— Ну, теперь-то моя очередь, полагаю. Но сначала обновим содержимое наших бокалов, — и он допил, и протянул пустую посуду Эффи. Та, вновь разлив шампанское, пальнула в него испепеляющим взглядом, но он и ухом не повел, а лишь расправил плечи и поднял свой бокал.