Гора в море

Эйко и Сон полностью оделись, когда Индра вернулся в барак. Его одежда, руки и лицо были в крови – как одежда, руки и лица членов команды, пришедших с ним.

– Сделано, – сказал Индра.

– Почему нам не сказали? – спросил Сон.

– Так практичнее. Кораблю надо было за кем-то наблюдать. И было довольно понятно, что вы двое что-то задумали. Наверное, решили, что никто не заметил, как вы двое перешептываетесь.

В полумраке барака ухмылка на его забрызганном кровью лице просто светилась. Индра все еще тяжело дышал. Железный лом у него в руке покрывала свернувшаяся кровь.

– Кровавая работа, но необходимая. Остальные собирают оружие и разбираются с трупами. А теперь, – обратился он к пришедшим с ним, – идем к ИИ и требуем причалить в ближайшем порту. Мы вот-вот обретем свободу.

Он еще не договорил, как корабль ощутимо вздрогнул: моторы перешли на холостой ход.

– Он уже знает, – сказал кто-то.

Индра пожал плечами:

– Тем лучше. Мы и не собирались держать это в секрете.

Через несколько минут все они высыпали на палубу. Индра и двое или трое его ближайших помощников – все индонезийцы, уже находившиеся на борту, когда похитили Эйко, – собрались у бронированной двери рулевой рубки. Море было спокойным, корабль дрейфовал, двигатели работали едва слышно. Индра ударил в дверь ломиком. Остальная команда собралась внизу, на разделочной палубе. Кровавые полосы остались на ней там, где волокли трупы охранников, чтобы сбросить в воду.

Эйко заметил, что с момента пробуждения Сон не произнес ни слова.

– Можешь оповещать свою компанию сколько пожелаешь, – говорил Индра. – Можешь делать что угодно, но тебя больше никто не защищает. Лучше всего отправиться в ближайший порт. Мы просто хотим вернуться к своим семьям, слышишь? К семьям! К людям, у которых твоя компания нас украла! – У него сорвался голос. – Поворачивай к земле. Мы заключили пакт, мы все. Если не отвезешь нас на берег, мы тебя потопим. Мы знаем, что все спасательные шлюпки заперты и их можешь спустить только ты. Ну и пусть. Мы все вместе ступим на сушу или все вместе пойдем ко дну – и тебя с собой заберем. Пусть твои мозги и в безопасности за всей этой броней, но мы сорвем трюмные помпы, разнесем двигатели и впустим воду через винтовые установки. Мы вскроем переборки и затопим отсеки. Мы отправим тебя на дно. И сами туда пойдем. Либо так, либо ты поворачиваешь к земле и доставляешь нас в порт. Слышишь? – Индра гулко стукнул по люку окровавленным ломиком, придавая своим словам весомости. – Слышишь?

Наступило долгое молчание. А потом двигатели «Морского волка» взвыли, набирая обороты, нос повернулся и начал двигаться на восток, к берегу Америки.

Команда разразилась криками, все радостно обнимались.

А вот лицо Сона ничего не выражало.

III Семиосфера

Дело не только в том, что используемые нами в языке символы произвольны, – дело в том, что именно мы с их помощью обозначаем.

Мы придаем слова только тому, что важно для нас как для общества. То, что нас не интересует, стирается из нашего мира за счет того, что исходно не становится частью языка.

Таким образом, язык формирует картину мира. Каждый язык решает, что имеет значение, а что – нет. Как носители языка, мы рождаемся внутри этой картины, этого семиотического космоса.

Доктор Ха Нгуен, «Как мыслят океаны»

25

СТАМБУЛ. «КАФЕ», в котором они договорились встретиться с Денизом, было просто пустым пространством на азиатской стороне Босфора. Древний платан бросал тень на мозаику из булыжников и цемента. Наверное, когда-то здесь стоял деревянный дом – ялы, из тех, что строились вдоль берега пролива.

Особняк, видимо, сгорел когда-то давно и больше не отстраивался. Теперь через эту брешь открывался вид на Босфор с городских скамеек и нескольких столиков от соседнего кафе.

По водам пролива мимо них скользили громадные автогрузовые корабли с почти бесшумными двигателями – великаны, выделяющиеся на фоне мелких судов – городских и частных паромов, престарелых рыбацких катеров, белых треугольничков яхт, таких ярких на солнце, что след на сетчатке оставался еще долго после закрытия глаз.

Их столик стоял у воды. Рустем видел проплывающих медуз, водоросли на кусках бетона и камнях. Чайки зависали над окрашенным в черный цвет ограждением или садились и разгуливали между столиками на перепончатых лапах, впиваясь взглядом в посетителей кафе.