Гора в море

Дениз на встречу опаздывал. Какое-то время там были только Рустем и переменчивое присутствие абгланца напротив него. Неуютное не-лицо мерцало и глючило на солнце, а пальцы с платиновыми пятнами то брались за грушевидный стаканчик с чаем, то подхватывали кусок лукума с нарядного подноса.

Рустем провел с этой женщиной несколько часов в квадрокоптере-дроне, высадившем их на палубу передвижной посадочной площадки в проливе. После этого площадка подплыла к причалу в нескольких сотнях шагов от этого места.

Рустем был в тумане поездки. У него создалось неприятное чувство, что случиться может все что угодно, что эта не-личность, сидящая с ним за одним столиком, способна сотворить все, что угодно, с ним или с кем-то еще.

Люди смотрели на них – и отводили взгляд. В республике абгланцы были редкостью. Те, кто открыто их использовали в разгар дня, были либо достаточно богаты и влиятельны, чтобы оставаться неприкасаемыми, либо состояли в истихбарат тешкилаты республики – и в таком случае тем более не стоило обращать внимание на занятых своей работой служащих разведки.

Явившийся наконец Дениз был в старом толстом свитере с вельветовыми заплатками на локтях и распускающимися манжетами. На нем были джинсы и бесформенные нечищеные кожаные ботинки. Выглядел он настоящим ученым или преподавателем: беззаботным, рассеянным. При виде переливающегося абгланца он моргнул с легким удивлением, отодвинул себе стул и устроил на нем свою высокую худощавую фигуру.

Таких людей мир не касается. Они находят себе место в каком-нибудь исследовательском заведении и ведут счастливую жизнь в своих лабораториях, паря в жидкой среде данных. Рустему он напомнил медузу.

– Чаю? – предложил Рустем.

– Кофе.

Дениз сделал заказ узнавшему его официанту. Без сахара.

– Вы часто сюда приходите? – спросил измененный голос из радужного облака.

– Когда бодрствую днем, – ответил Дениз. Он откинулся на спинку стула, зевнул и потянулся. – Извините. Никак до конца не проснусь. Надеюсь, кофе поможет. Оно у меня вместо крови. Так… извините. По какому вопросу вы хотели меня видеть? Это дело полиции?

Рустем подметил, что Дениз не боится. Он из тех людей, чьим самым серьезным нарушением был переход улицы в неположенном месте. Из тех, кому нет нужды нарушать закон, потому что он слишком поглощен своими научными интересами, чтобы о таком даже подумать.

А еще потому – как с досадой подумал Рустем, – что он всегда был успешен. У него в жизни всегда было свое место.

– Несколько лет назад, – начал модулируемый меняющийся голос, – вы добровольно пошли на картографирование и загрузку вашего коннектома.

– Ага, верно. Проект «Дианимы». Они тогда арендовали в нашем институте большую лабораторию. Добровольцев было много, но процесс отбора оказался долгим. Масса анкет и всего такого.

– Вы знали, что собираются делать с этими данными?

– С моделями коннектом, снятых с нас? Ага. В проекте было создание компаньонов для людей. Предполагалось, что это будет терапия. Идея в том, что определенные люди – ну, на самом деле очень многие люди – не способны к отношениям, и это вызывает у них чувство одиночества, депрессию. Решили на основе таких моделей создать конструкты, с которыми одинокие люди могли бы установить «псевдоотношения». Конструкты обладали бы всеми мелкими особенностями реальных людей. Использующие их люди могли бы с ними взаимодействовать. Практиковаться в общении с другими. Они дорогие, но я знаю, что республика предоставляет их нуждающимся – в ограниченных масштабах. И я слышал, что их в качестве льготы могут прописывать как страховые компании, так и некоторые частные фирмы.

– Льготы? – переспросил Рустем.

– Именно. Особенно на Южной Оси. Там хай-тек-фирмы держат людей практически на закрытых территориях. Для реальных отношений времени нет. Эти конструкты – эффективная замена.

– Обеспечить людей отношениями, на которые не надо тратить много времени, – сказал Рустем.

– Что-то типа того.

– Наверное, странное ощущение: знать, что у множества людей с вами отношения, – заметил Рустем.

– Туда вносили определенные изменения. Итерации базируются на коннектомах просканированных людей, но каждый подгоняется под потребителя. Так что, думаю, ни у кого нет отношений именно со мной – скорее, с альтернативной версией меня. И да, это немного странно. Честно говоря, в тот момент меня больше интересовали деньги, а не то, что будут делать с моими данными.

– Аспирантура? – спросил Рустем.

– Угу. И мне не давали нужной нагрузки, так что я был на мели. Всяко лучше, чем сдавать плазму. Ну – и к чему это все? Как я понимаю, тут замешано что-то криминальное, учитывая, сколько таинственности вы напускаете своим абгланцем.

Окрашенные платиной пальцы замерли на пути к стакану.

– Не совсем криминальное, – сказала она, – но имело место недозволенное использование вашего коннектома. Вы знали, что «Дианима» использовала полученные в этом эксперименте коннектомы не только для упомянутых вами компаньонов, но и для моделирования разума андроида Эврима?