Гора в море

– Да, – отозвалась Ха. – Наверное, я была именно в таком состоянии эмоционального дистресса: мой любимый парень даже не замечал моего существования, долгие годы одиночества, одержимость учебой и вызванное этим переутомление… все это соединилось, и в этот момент что-то у меня в голове просто сдвинулось. И так и осталось сдвинутым. Когда я вышла из здания, краски оказались не такими яркими, какими должны были быть. Как будто солнце зашло за тучу – вот только оно оставалось в небе. Там же, где и было, когда мы вошли в тюрьму. Только теперь оно стало достаточно тусклым, чтобы я могла на него смотреть. И звуки были приглушены, как будто…

– Как будто, – подхватил Эврим, – все оказалось немного дальше.

– Да, – сказала Ха, – именно это я и собиралась сказать. Откуда вы знаете?

– Потому что именно такое ощущение у меня возникло шесть месяцев назад. А что вы сделали, чтобы заставить это чувство пройти?

– Ничего. Просто скрывала от всех. Продолжала учиться, разговаривать с окружающими, все делать точно так же, как раньше. Казалось, что важнее всего позаботиться, чтобы никто ничего не узнал. Я научилась это скрывать. Улыбаться. «Присоединяться» ко всем в групповых занятиях. Притворяться тем, кем я не была. А потом я поступила в Оксфорд. Может, чары развеяло обещание чего-то нового, перемена места. Не знаю. Это произошло не так быстро, но со временем цвета вернулись. Мне так и не удалось определить момент, когда я стала нормальной – или достаточно нормальной, – но это произошло. В Оксфорде я влюбилась в биологию, зоосемиотику, десяток других предметов. Я погрузилась в науку. Она дала мне цель. Много лет все было хорошо. А потом я возглавила исследовательскую станцию, изучала каракатиц…

Эврим вскинул руку:

– Я знаю, что случилось. Узнал, когда мы проверяли вашу работу.

– И все равно вы меня взяли.

– Это только сильнее убедило меня в том, что вы именно тот человек, который нам нужен. Вы пережили неудачу. Я решил, что это заставит вас сильнее стремиться к успеху нашего исследования.

– Это была не просто неудача. Это была моя вина, Эврим. Они все погибли из-за меня. Из-за того, что я не смогла сделать то, что необходимо было сделать.

– Да, – согласился Эврим. – Это была ваша вина. Во многом. Но вы были одна. Вы намеренно остались одна. Но здесь вы не одна.

«Это была ваша вина». Ха ждала – слишком долго ждала – этих слов. Эти слова должны были прозвучать как приговор, но показались прощением.

Они уже выходили из здания. Ха осмотрелась, на мгновение испугавшись, что краски подступающего леса, тусклая пастель рассыпающегося здания окажутся бледнее, чем следовало бы. Этого не произошло.

– Острова, – сказал Эврим, – такое странное место. Из них просто так не выбраться. Здесь – тюрьма для диссидентов. Прошлое этого места…

– Мало чем отличается от настоящего, – закончила за него Ха.

Эврим кивнул.

– Да. Я знаю, что я здесь в плену. Мне известно, какой приказ получила Алтанцэцэг. Доктор Минервудоттир-Чан больше не может допустить, чтобы я появлялся на публике. Я это понял сразу же. Меня сюда сослали. Кажется, это называли отшельничеством. Но как я уже вам говорил, доктор Минервудоттир-Чан никогда не мыслит в одном-единственном направлении. Ее мысль всегда идет сразу в нескольких направлениях. Так что я здесь по причине, которую назвал при нашей первой встрече, и еще по другим причинам. И возможно, еще потому, что понимаю, каково быть… чужим. Каково это – не понимать. Я имею в виду – вас, людей. Вы недавно назвали меня человеком, и я за это благодарен. Но я и нечто большее, как вы и говорили. Я знаю, каково быть чуждым, как они.

– Пусть вы и чуждый, но больше никого у меня нет.

– У вас есть Камран.

– Нет. Сегодня я уничтожила свою половинку. Это был костыль. Наркотик.

– Мне казалось, что сегодня вы скажете, что уезжаете.

«Эврим не знает».

– Я не могу уехать.

– Да. Вы наконец нашли то, что предсказывали. О чем писали все эти годы. Это – ваш шанс доказать свои теории. Разве вы можете уйти от этого?

– Нет, – уточнила Ха, – я имела в виду не это. Вы правы, конечно: не думаю, что могла бы отказаться от подобной возможности. Но даже если бы я захотела уйти, я не смогу. Я здесь тоже в плену.

Эврим воззрился на нее. Непонимание, а потом догадка.

– Как это…

– Вы собираетесь возразить, что у меня есть права? Что существуют законы? Вы же не думаете, что они распространяются на таких людей, как доктор Минервудоттир-Чан, и такие компании, как «Дианима»? Эти люди и компании имеют больше власти, чем многие государства, и не связаны никакими ограничениями.

– Вас похитили.