Гора в море

– Да, – подтвердила Ха. – Наговорили про безопасность и секретность. Но ответственность все равно на мне. Я сделала именно то, о чем меня попросили: никому не сказала, куда направляюсь и что от меня потребуют. Я оставила свою жизнь в Стамбуле и села на беспилотный вертолет «Дианимы». На брифинг в АТЗХ меня отвезли за тонированными стеклами, а потом сунули в другой вертолет и отправили сюда. Никто не знает, где я. А поскольку я не могу уехать отсюда точно так же, как вы, мы с вами союзники.

– А вы хотите сбежать?

– Нет. По крайней мере – пока нет. Я хочу выполнить эту работу. Я хочу доказать свою теорию, как вы выразились. И я хочу защитить их. Осьминогов. Обеспечить им безопасность. Ото всех. Вы мне поможете?

– Да, – ответил Эврим, не колеблясь. – Помогу. Как я уже сказал, вы здесь не одна.

Они шли по дороге уже несколько минут, когда Эврим заговорил снова:

– Вы говорили, что не можете сказать, когда именно в мир начали возвращаться краски.

– Да.

– Мне кажется, они начали возвращаться.

– Я рада.

– По-моему, это началось с вашим приездом.

– Приятно. Мне тоже хотелось бы так думать.

Эврим остановился.

– И еще, Ха. Вам кое-что нужно знать.

– Говорите.

– Я вам солгал.

– В чем?

– Когда говорил о себе. О том, что я такое. Доктор Минервудоттир-Чан так долго лгала всему миру насчет меня, что я тоже взял в привычку лгать. На самом деле она никогда не собиралась создавать андроида, который был бы таким же, как человек. Ни на секунду. Она хотела создать разум, который был бы человеческим – до некоторой степени, – но улучшенным. Избавленным от его ограничений, какими она их видит. Она хотела создать разум, который мог бы обучаться безупречно и полностью: разум, избавленный от забывчивости, от необходимости отдыхать и искать пропитание. Разум, который мог бы осмыслять каждое пережитое мгновение с идеальным воспроизведением – и использовать это знание. Она понимала, что для остального мира это неприемлемо, и потому сказала всем, что хотела, чтобы я был человеком – собранным из человеческих данных, пропитанным человеческими мыслями, и только. Те интервью и тесты – они все были направлены на то, чтобы внушить миру, что я подобен людям. Чтобы меня приняли. Но я не подобен им. Никогда не был. И это не все.

– Говорите.

– «Дианима» купила этот архипелаг, чтобы изучать осьминогов, но не с той целью, как вам подумалось бы – или хотелось бы. Доктор Минервудоттир-Чан хочет – и чего всегда хотела – изучать и создавать новый разум. Она понимает, что осьминоги – если они окажутся такими умными, как мы считаем, и будут совершенно не такими, как люди, но такими же разумными, как мы, – дадут ключи к созданию улучшенных разумов. С совершенно иными нейронными связями. С невообразимыми сейчас структурами. С новыми системами мышления, о которых никто и мечтать не мог. С языком, который одновременно письмо и речь, и отражается на коже. Все это откроет ей новые пути исследований. Не просто пути к усовершенствованию, а к полному пересмотру нашего представления о том, как устроен разум и язык.

– Ну и отлично, – сказала Ха. – Чтобы изучать осьминогов, их надо беречь. Беречь их ареал. У нас общая цель. Если ей хочется строить более качественные ИИ на основе того, что мы узнаем про осьминогов, ну и пусть. По крайней мере, так «Дианима» сохранит заинтересованность в этом месте.

– Я говорю не об этом. Рано или поздно она отправит их на стол. Вы ведь видели оборудование: столы для препарирования и прочее. Рано или поздно осьминоги пойдут под нож. Десятками. Ей надо будет увидеть структуру их мозга, их коннектомы. И ей будет наплевать на то, сколько их понадобится уничтожить, чтобы получить нужную ей информацию. Такой она человек. «Дианима» мечтает создать следующего Эврима, более совершенного. Охрана какого-то вида осьминогов – это дело второстепенное.

– Она это вам сказала?

– Ей не требуется мне что-то говорить. Я ее знаю. Она не такая, как вы, Ха. Ей не нужно общение. Ей нужна власть. Она хочет творить – и управлять. Для вас общение с осьминогами, понимание их – это самоцель. Ей интересно то, как она сможет использовать это знание, применить его для того, чтобы продвинуть свою работу.

Ха вспомнила препараторские столы, 3D-биопринтеры. Представила себе Певца на этом столе.

– Этого не будет, Эврим. Мы этого не допустим.

– Да, – согласился Эврим. – Мы этого не допустим. Когда я только сюда попал и начал их изучать, они были мне безразличны. Я думал только об информации, которую мы можем получить, о знании. Я не воспринимал их как живых существ, не думал, что им может быть нужно. Но не теперь, Ха. Вы это изменили. И возможно, они тоже это изменили. Я никогда не допущу, чтобы такое существо, как Певец, разрезали на части. Не знаю, как кто-то способен такое сделать, но определенно не я. Никто не попадет на стол, обещаю. Никто не погибнет.