Гора в море

Каждая новая технология дает неожиданные последствия. И каждая новая технология меняет нас – наш образ жизни. Даже то, как мы видим сны. Я часто спрашиваю себя, как люди видели сны до появления кино. Определенно как-то иначе. Когда появилось кино, каждый сон стал фильмом. Я считаю, что в каком-то отношении это технология движет нами, а не наоборот. Мы изобретаем слепо. Изобретаем все, что способны изобрести. Нас миллионы, намеренных изобрести еще что-то, целые индустрии, рассчитанные на привнесение в мир новых технологий, без какой-либо мысли об этих вторичных эффектах, которые даже вообразить нельзя. Когда ты изобретаешь автомобиль, то изобретаешь и маньяка, использующего свой фургон как передвижную бойню. Изобретаешь камеру и самолет – и получаешь наблюдение с воздуха. Изобретаешь дрона – и тебе следует знать, что очень скоро он будет нести бомбу и использоваться для убийства.

Каждая из этих новых созданных нами вещей формирует наши жизни, несет последствия. Но мы не можем прекратить изобретать, верно? Мы вынуждены изобретать. Это прописано в наших ДНК. Человек – это технологическое животное. Изобретательство помогло нам зайти так далеко, сделало нас хозяевами этой планеты. Но оно также загоняет нас в ловушку. Это одержимость. Мы не можем прекратить, какими бы ни были последствия.

Так что, как видите, это не люди управляют технологиями – скорее, наоборот. Технический прогресс всегда был неукротимой силой, существом, выросшим из нашего стремления изобретать, существом, питающим это стремление и создающим формы и возможности нашей жизни, формирующим нас в соответствии со своими целями.

Теперь молодой человек поднял голову и посмотрел на него:

– Мне бы хотелось понять, о чем вы говорите.

– Я говорю, что, если вы изобретаете искусственные интеллекты и передаете им многое из того, что мы прежде делали сами, вы также изобретаете группу людей, чья жизнь посвящена тому, чтобы взламывать эти новые мозги и подчинять их своей воле. Например, таких людей, как вы.

– Видимо, вы знаете обо мне что-то такое, чего не знаю я.

– Трудно поверить. Большинство людей очень много чего знают о себе. Больше, чем могли бы знать те, кто находятся вне их черепа. На самом деле вы здесь именно потому. Мне бы хотелось узнать о вас побольше. Например, что вам известно об «Обществе аистов»? Давайте начнем с этого.

– Ничего не знаю.

– Не будем начинать с бесполезных отрицаний. Ведь это не мы наградили вас подбитым глазом и разбитым носом. Те, кто это сделали, вам не друзья. Этим утром они попытались убить вас с помощью автотакси. Но вы это предвидели. Вы знали, что они на вас охотятся.

– Ничего не знаю. Я никогда…

– Не трудитесь отрицать. Только время зря потратите. Вам стоит просто рассказать мне все, что знаете.

– А потом?

– А потом, если мы решим, что дело того стоило, дадим вам вот это. – Он сунул руку в карман куртки и выложил на стол паспорт – коричнево-красный с золотом. – И подвезем на вертолете до заброшенного вокзала на окраине Лондона. Может, это вас и не спасет, но даст немного больше времени. Думаете, они прекратят вас разыскивать?

Молодой человек молча покачал головой.

– Да. Я тоже так думаю. Но по крайней мере вы, возможно, проживете на несколько месяцев дольше. Или – кто знает? – за это время что-то может с ними случиться. Забавно с этими паспортами.

– Что именно?

– Мы оставили все эти бумаги, хотя на самом деле вся информация содержится в одном микрочипе – и разбросана по множеству компьютерных систем мира. Страницы, визы – бессмысленны. Просто ностальгия. Но мы цепляемся за старые формы.

– Дело в острове.

– Еще раз?

– Дело в острове. Рядом с берегом АТЗХ. Морской заповедник. На том острове есть некий разум, который они поручили мне вскрыть. Но я пытался много месяцев, и у меня ничего не получилось.

– Они хотели, чтобы вы использовали этот разум для убийства?

– Не знаю.

– Вам не сказали?

Молодой человек поднял голову.

– Мне ничего не сказали. Про остров я узнал, потому что мой контакт получила голосовой вызов на терминал. Говорили, что «Дианима» собирается привезти на остров еще кого-то. Я уловил только несколько фраз. Мой контакт ничего не говорила, но я услышал другой голос на линии. Это все. Может, я и насчет этого ошибаюсь. Может, мне почудилось. Или, может, звонок вообще был по другому поводу.

– Так что там за разум?

– Мне дали только копию нейронной картины на изолированном терминале. Коннектом. Более сложного я никогда не видел. Целый месяц не поднимал головы, но входа так и не нашел. Это просто бесило. Как будто… не знаю.

– Не торопитесь.

Молодой человек бросил взгляд в иллюминатор. Там видно было только отражение источника света и две фигуры за столом – перекошенные и уменьшенные в диске иллюминатора. Темнота снаружи создавала зеркало, которое отражало каюту. Издалека донесся гудок, потом еще один – в другой тональности, словно ответ.

– С Мраморного моря идет туман, – сказал старший. – Течет по Босфору, наплывает на холмы старого города. Думаю, будет здесь через полчаса.

– С чего вам мне помогать?

– Это не помощь. Это плата.