Гордость и предубеждение

О прибытии мистера Дарси в пасторат узнали достаточно быстро, потому что мистер Коллинз все утро ходил таким образом, чтобы видеть ворота подъездной аллеи в Гансфорде – он хотел узнать о приезде как можно раньше. Увидев карету, свернувшую в парк, он низко ей поклонился и поспешил домой, чтобы сообщить крайне важную новость. На следующее утро мистер Коллинз быстренько поспешил в Розингс, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Ему пришлось засвидетельствовать ее двум племянникам леди Кэтрин, потому что мистер Дарси привез с собой некоего полковника Фитцвильяма, младшего сына своего дяди – лорда Н. К удивлению всего общества, эти джентльмены присоединились к мистеру Коллинзу, когда тот пошел домой. Из комнаты своего мужа Шарлотта увидела, как они переходили дорогу, и сразу же побежала в другую комнату, чтобы сообщить девушкам о великой чести, выпавшей им. При этом она добавила:

– За это проявление уважения я должна благодарить тебя, Элиза, если б не твое присутствие, то мистер Дарси никогда бы не пришел сюда с визитом так скоро.

Не успела Элизабет возразить по поводу своего права на такой комплимент, как звонок в дверь возвестил о приходе мужчин, и вскоре в комнату вошли трое джентльменов. Полковник Фитцвильям, который вошел первым, был невзрачным мужчиной в возрасте около тридцати лет, но по характеру и манерам это был настоящий джентльмен. Мистер Дарси выглядел так же, как когда-то в Гертфордшире; с присущей ему сдержанностью он вежливо поздоровался с миссис Коллинз, а если у него и были какие-то чувства к ее подруге, то, здороваясь с ней, ему удалось скрыть их за маской безразличия. Элизабет ничего не ответила, а просто сделала реверанс.

Полковник Фитцвильям сразу же присоединился к разговору с готовностью и непринужденностью хорошо воспитанного человека; манера разговаривать у него была очень приятная, но его кузен, сделав адресованные миссис Коллинз попутные замечания относительно дома и сада, некоторое время просидел, ни с кем не разговаривая. Однако наконец хорошее воспитание заставило его обратиться к Элизабет, чтобы спросить о здоровье ее родных. Она ответила должным образом, а затем, немного помолчав, спросила:

– Вот уже три месяца моя старшая сестра гостит в Лондоне. Вам, случайно, не приходилось видеться с ней?

Она прекрасно осознавала, что не приходилось, но ей хотелось увидеть, не выдаст ли он, случайно, своей осведомленности в том, что произошло между семьей Бингли и ее сестрой. Элизабет показалось, что он немного смутился, когда ответил, что ни разу ему не посчастливилось встретиться с мисс Беннет. Больше на эту тему не говорили, и вскоре джентльмены ушли домой.

Раздел XXXI

В пасторате не могли нарадоваться хорошими манерами полковника Фитцвильяма, все эти женщины выражали надежду, что с его появлением приемы в Розингсе будут более интересными и приятными. Однако прежде чем они получили оттуда приглашение, прошло несколько дней, потому что, наверное, в этом не было необходимости, поскольку там уже находились гости. Только на Пасху, почти через неделю после приезда джентльменов, удостоились они такой чести, и то в виде обычного приглашения зайти в Розингс вечером, которое им передали при выходе из церкви. В течение последней недели они мало виделись с леди Кэтрин и ее дочерью. За это время полковник Фитцвильям несколько раз заходил в пасторат, но с мистером Дарси они увиделись только в церкви.

Это приглашение было, конечно же, принято, и в указанное время они присоединились к сообществу в гостиной леди Кэтрин. Ее светлость встретила их с должной почтительностью, но было видно, что их компания уже не была столь желанной, как тогда, когда она не могла пригласить в гости кого-то другого. Фактически она была занята общением со своими племянниками, разговаривая с ними – особенно с мистером Дарси – намного больше, чем с кем-либо из присутствующих в комнате.

Похоже было, что полковник Фитцвильям действительно был рад их видеть – его утешением в Розингсе могло стать что угодно, и хорошенькая подруга миссис Коллинз прочно завладела его вниманием. Он быстро нашел себе место рядом с ней и так приятно разговаривал о Кенте и Гертфордшире, о путешествиях и пребывании дома, о музыке и литературе, что никогда до сих пор Элизабет не проводила так приятно время в этой комнате. Разговаривали они так живо и много, что привлекли к себе внимание самой леди Кэтрин и даже мистера Дарси. Вскоре заинтересованные взгляды последнего стали раз за разом направляться в их сторону; интерес ее светлости проявился способом более откровенным, когда она бесцеремонно воскликнула:

– Что вы там говорите, Фитцвильям? О чем вы там говорите? О чем рассказываете мисс Беннет? Позвольте узнать.

– Мы разговариваем о музыке, сударыня, – ответил тот, когда медлить дальше с ответом было уже невежливо.