Читаем Гордый наш язык… полностью

«Титмауз вскочил на ноги». Вскочил — уже значит на ноги, зачем добавлять лишнее слово? «Между ними произошла обоюдная драка». Драка ведь действие, в котором участвует не один; зачем же тут слово обоюдная? «Целый окорок ветчины» — последнее слово также лишнее, поскольку в слове окорок уже содержится смысл целого. «Облокотясь локтями» — а чем же еще облокачиваются? «Содержит в себе» — и сегодня еще это часто в ходу, хотя в себе — лишнее.

В добролюбовском «Свистке» смеялись над сочетанием «в открытом чистом поле». Открытое поле и есть чистое поле. Уточнений не нужно, если вспомнить, что в этом народном выражении слово чистый того же смысла, что и слово открытый; но изменилось значение слова чистый, стало значить очищенный, не грязный.

<p>Выходной день</p>

В числе новых выражений, появившихся после Октябрьской революции, было и день отдыха наряду с устаревавшим, как тогда казалось, словом праздник. Но и новое сочетание не осталось одиноким, образовалось еще одно: выходной день. Оно пришло в литературный язык из речи рабочих в 1930-е годы. Еще словарь Ушакова, указывая старое значение слова выходной — праздничный, торжественный, парадный (выходной костюм, выходное платье), отмечает и новое разговорное значение: выходной — не рабочий, свободный от работы; приводится столь же новое, но в переносном значении — выходной день. Выходной день — день, свободный от работы. В прошлом веке такой день называли по-разному: как у чиновников — табельный или как у рабочих — прогульный. Л. Толстой употребил обычное слово, которое находилось в обращении: «выпустили народ на свободный день» (с фабрик). Но, строго говоря, и это не точно: ведь свободным становится человек, а не день.

Смысл самого прилагательного в сочетании выходной день остается очень древним. Он связан со словом выход — торжественное, праздничное шествие людей, свободных в этот момент от каждодневного труда. Тогда и ударение в слове было другим, располагалось на первом слоге: вы́ходный. Даль говорил о вы́ходном как о дне выхода, о вы́ходном жалованье и всяком ином, но выходно́го дня он, как и рабочий XIX века, не знал.

Вообще следует заметить, что на Руси издавна не бывало выходных дней — только праздничные, к которым относились и еженедельные праздники воскресения; на Руси этот день всегда назывался неделей, то есть днем, когда ничего не делают. В праздники человек празден, руки — праздные. Слово по форме своей — церковное, потому что в средние века и праздники были только церковными: в быту слова праздник избегали. Еще в конце прошлого века праздничные дни свободно могли назвать воскресными, хотя и это слово тоже не русское. Но не скажешь ведь дни недельные!

Слово выход в средние века означало срок выплат: за работу наемному работнику, а еще раньше — налогов ханской казне. Выход — полный расчет и свобода на время. Выход и есть выходной. Отдых и отпуск.

Таким образом, современный нам выходной день стоит в исторически четкой цепочке понятий, сменявших друг друга: расплата — свобода — отдых. При этом, конечно, и близкие по смыслу сочетания слов оказали свое влияние. Слово отпуск, например, сродни слову выход, и в древности образованное от него прилагательное также имело ударение на первом слоге: о́тпускный. Выходной и отпускной в представлении нашего современника стоят рядом, выражая разные отрезки времени, полученные им для отдыха за работу. Но образный смысл определений сохраняет между ними различие: в отпуск — отпускают, в выходные не ходишь на работу сам. В истории связаны они с политической борьбой рабочего класса за свои права, в частности — за право отпуска и выходного дня. Рабочий продавал свой труд, не имея при этом никаких материальных средств; естественно, что он нуждался в отдыхе, чтобы восполнить свои трудовые ресурсы. Хотя в основе нового понятия и лежит классовая точка зрения, она прекрасно отлилась в национальных формах русского языка, продолжив длительную традицию обозначения свободного от работы человека. Вместе с тем остались и те слова, которые прежде служили своего рода заменой для выражения того же понятия о свободном от работы дне. И праздник, и день отдыха нам также известны: при этом мы прекрасно понимаем, что праздник — церковное слово, а день отдыха — перевод с немецкого (Rasttag). Только выходной день является собственно народным и разговорным русским выражением.

<p>Заштатный и захолустный</p>

«Теперь уже исчезло слово захолустье», — считал писатель Федор Гладков лет шестьдесят назад. Не потому ли и встречаешь в сегодняшней газете выражение «маленький заштатный городок»? Не употребляется ли здесь слово заштатный как вежливая замена «устаревшему» слову захолустный?

Перейти на страницу:

Все книги серии Русская словесность

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки