Гори оно ясным пламенем

Я начинаю их машинально пересчитывать. На шестнадцатом бросаю и почему-то именно сейчас спрашиваю:

– Слушай… ты действительно полностью не потерял сознание тогда?

Он молчит секунд пять – формулирует:

– Еле удерживал проблески.

– Знаешь, меня это всё сильно… сильно пугают такие вещи. Что на самом деле происходит в такие моменты?

– Сложные физиологические процессы, – тянется к клавиатуре. – Их описание никак не ответит на твой вопрос.

Знал бы он, как меня зато успокаивает его голос… Особенно когда вещает про сложные процессы: я просто впадаю в транс. Жаль только, по-настоящему разговорить такого человека – целое искусство.

Поворачиваюсь к экрану – Эрик машет нам на камеру дрона и наконец выезжает на дорогу.

Сеть собралась в кучу и мерцает, как смотанная новогодняя гирлянда. Один из лучей наливается алым, набухает и тянет за собой остальные. Дроны разлетаются. Сеть разрастается в огромный грязно-розовый ком, выкатывается вперёд – и взрывается мешаниной дряблых ошмётков. Картинка пропадает. Через несколько секунд возвращается: в пустом поле только пара островков догорающей сухой травы.

Костя что-то набирает на клавиатуре. На экране выстраиваются в мозаику изображения нескольких локаций – пара каких-то незнакомых дворов, наш двор, дом Эрика. Просто схемы, не видео. И везде сеть будто затухает. Только в последнем кадре – прямо там, где мы находимся сейчас, лучи, наоборот, становятся всё активнее.

– Это… – начинаю я.

– Звони Вове. Я переключу щит на дублирующий генератор.

Ёлки, где мой телефон?! Остался в спальне… Бегу туда, ищу его на кровати, возвращаюсь, на ходу набирая номер.

На мониторе уже всё искрит. Визжит тревожный сигнал.

– Вижу, – Владимир отвечает с первого гудка. – Еду.

Костя встаёт из-за стола. Придвигает к себе телефон и обе козы – свою и мою. Пару секунд размышляет, глядя в сторону, роется в выдвижном ящике, извлекает из его глубины две пятитысячные купюры, складывает их гармошкой и добавляет к этой стопке предметов. Молча тянет меня в прихожую, накидывает плащ и рассовывает вещи по карманам.

Стою как истукан. Костя одной рукой надевает на меня куртку – напяливая прямо через телефон, который я сжимаю, – и застёгивает молнию:

– Я заэкранировал всё отсюда до арки напротив парадной, там Вова припаркуется. Как выйдем из квартиры – щит включится и продержится пятнадцать минут.

– Не страшно, – говорю, почему-то, я.

Костя только открывает-закрывает рот и кивает.

Засовываю ноги в кроссовки, а телефон – в карман. И – единственным верным продолжением всей этой суеты в ограниченном пространстве – утыкаюсь носом Косте в грудь, под распахнутый плащ, в шероховатую ткань джемпера. Замираю. Он кладёт подбородок мне на макушку.

Что если сеть пробьёт щит прямо сейчас? Пытаюсь представить, но – отпускаю всё. Костя касается ладонью моей спины – и в обрывках дежурной паники распутывается чувство какой-то вселенской полноты. Без разницы, что дальше. Потому что существует этот момент. Разве это не единственный смысл? Моё сердце колотится, его – слегка учащает ритм.

Телефон коротко звонит. Откуда можно было так быстро приехать? Дежурил поблизости?

– Пойдём, пожалуйста.

Мы бегом спускаемся по лестнице с третьего этажа. Серый БМВ лет двадцати от роду припаркован в пяти метрах от парадной. Открываю переднюю дверцу.

– Села назад! – злобно требует Владимир.

– Да я сейчас вообще никуда не поеду! – огрызаюсь в ответ.

– А мне до фонаря! Принцесса нашлась…

Костя молча упаковывает меня на заднее сиденье и устраивается рядом.

Выезжаем из-под арки, набираем скорость. Оглядываюсь – за нами будто осыпается реальность: толпится несколько лучей, видимых отчётливо и меняющих положение в пространстве так быстро, что вся перспектива теряется за ними.

– Что всё это значит? – тихо спрашиваю я.

– После гибели лучей сеть отхлынула к локациям, где Эрик и я, где мы были до этого, – Костя поворачивает лицо ко мне. Левый глаз у него начинает подкашивать к виску – как всегда в моменты, когда повышенная концентрация уже не нужна.

– Но они же, что ли, за нами гонятся?

– Нет. Просто рассеиваются. Это уже не опасно. Но всплеск был неожиданный. И могут быть ещё. Чтобы не тратить энергию, переждём их.

– А что после всплеска? Сеть не зациклится на ком-то из нас опять?

– Нет. Не найдёт противоречий. Это просто судорога из-за массовой гибели лучей.

– Куда мы едем?

– Да так… – покровительственно улыбается. – В бункер.

– Глаза ей завяжи, – невозмутимо выдаёт Владимир.

Весь оставшийся путь я пытаюсь прекратить хихикать.

***

Думала, будет настоящий подземный бункер где-нибудь в лесу. Но это просто небольшой домик в коттеджном посёлке, на отшибе. Километров сто от города. Костя объяснил, что все материалы, из которых он построен, не пропускают лучи. Но изготавливать их очень сложно.

Внутри сразу с порога одно большое пространство – гостиная. Слева две маленькие дверки и узенькая лестница на второй этаж. Простая сосновая мебель – кухонька в углу, стол, стулья – и гигантский г-образный диван цвета «опаловый зелёный». На подушке – всклокоченный соломенный затылок.

– Эрик! – радостно ору я.