Горячка

Одно мне сразу не понравилось – две её кошки. Чёрная и рыжая. Чёрная заправляла в этой парочке и была особенно коварна и цинична. Эти блядские звери не могли простить мне дружбы с попугаем и секс с их укротительницей. Когда я в порыве похмельной похоти наваливался на Оксану и творил с ней что хотел, а она оглашала квартиру пронзительными стонами и криками, они садились рядом и с холодным презрением смотрели на меня. Нет, меня это не смущало. Я люблю кошек, и кошки любят меня, часто выделяя из других людей. Они понимают толк в жизни и одиночестве, но эти… Они царапались, гадили мне в обувь, а если мы с Оксаной спали на полу (летом так было прохладнее), подкрадывались ко мне в темноте и метили мою голую спину. Это было отвратительно! В один момент, они и вовсе обнаглели: забравшись под мебель, они неожиданно атаковали мои босые ноги, царапаясь и кусаясь не на шутку. Мои ступни сильно кровоточили, а от постоянной беготни по делам  и пота никак не заживали. Это была настоящая пытка.  Я пробовал объяснить Оксане, что её «малышки» слишком «расшалились», но она мне не верила. «Ты посмотри, какие они милые! – говорила она, тиская их и поднося к моему лицу. – Они и мухи не обидят! Они такие лапочки…» Я молча показывал ей свои раны. «Ты сам с ними играешь! – говорила она. – Ты бегаешь, а они играются!.. Они очень, очень милые!..» Я понял, что это бесполезно и больше  не говорил ей об этом. Кошки ухмылялись и продолжали охотиться на меня, используя давно проверенную немецкими подводниками тактику волчьей стаи… При этом, хитрые бестии никогда не нападали на меня при Оксане, делая меня в её глазах лгуном. В адскую жару,  я вынужден был ходить по квартире в толстых войлочных тапочках, а ночами, молиться, чтобы эти гадины не вцепились мне в лицо или в мой беззащитно дремлющий член.

Главное  блядство заключалось в том,  что я кормил этих проныр! Если я приезжал раньше Оксаны, я обязательно давал им их дорогущий злоебучий корм, который  сам же и покупал. Я  не мог оставить даже самое гадкое живое существо без пищи. Услышав, как гремят их мисочки, они неслись ко мне со всех ног и тёрлись об меня как уличные проститутки. Я накладывал им  еды, они мгновенно сжирали её, облизывались, посылали меня на хуй и шли отсыпаться перед охотой… Это было невыносимо.

И однажды я не выдержал. Отправив Оксану за покупками, я надел толстые джинсы и найденные у неё на балконе тяжёлые осенние ботинки – огромные, толстой свиной кожи говнодавы, твёрдые как сталь. Я нацепил их на ноги и стал прогуливаться по квартире. Кошек не было видно, а это значило, что они могли напасть в любой момент. Я прошел через всю комнату, вышел в коридор и повернул назад, ведя свои ноги, словно  блесну вдоль сплетённых затопленных  коряг в ожидании молниеносной щучьей атаки…

 Кошки выжидали. Вид огромных чёрных ботинок их настораживал. Они были далеко не глупы. «Вот, бляди, – думал я. – Ну, ничего, ничего. Ещё посмотрим, кто у нас тут Царь зверей!.. Не хотите на блесну, поймаю на живца!» Я снял с левой ноги ботинок и, удвоив бдительность,  прошёлся двинулся до коридора и обратно…

Кошка метнулась как чёрная молния.  Разгневанно шипя, она привычно атаковала мою голую ногу, но я был настороже, и её встретила нога обутая…  Мягко и коротко я пнул и зверюга, сдавленно мяукнув, пролетела через комнату и повисла на тюле. Запутавшись в нём, она  сорвала его с карниза, рухнув  с ним вниз, увлекая за собой  цветочные горшки с подоконника, которые и упали на неё сверху довершая разгром. Страшно напуганная, кошка вырвалась из обрывков ткани и спряталась за шкафом. Там она просидела до следующего вечера и с той поры она никогда больше не трогала мои ноги. Просто срала в ботинки…

Рыжая  всё поняла сама. Она была трусовата, и бросалась на меня только  за компанию. Думаю,  не попади она под влияние этой чёрной суки, она была бы вполне милым существом. Я снял ботинок и осмотрел его. На его мысу, виднелись две длинные глубокие царапины. Это казалось невозможным, настолько он был жёсток, однако, факт был налицо. Если бы это была моя нога, мне бы не поздоровилось. Я спрятал оружие возмездия обратно на балкон, сел на кухне и налил себе пива. Спустя пять минут, на кухню пришла рыжая кошка и для пробы тихонько мяукнула.

– Иди нахуй! – вяло отозвался я.

Она мяукнула громче и запрыгнула мне на колени! Это был шок. Я погладил её, и она довольно благосклонно отнеслась к этому. Да, мы не были в восторге друг от друга, это было очевидным,  но Человек одолел Зверя,  и внёс ясность в раздел квартирных джунглей. Отныне я не был для них добычей и занял главенствующую позицию в их малюсеньком мирке. То, что  это случилось не по праву мудрейшего, а на правах наиболее крупной и более  злой особи, меня вполне устраивало. Я дал рыжей кусочек курочки. Она съела его, облизнулась и ушла. Просто ушла,  как и подобает уходить приличным кошкам, а не злобным распиздяйкам в кошачьем меху! Оксане, на её  вопрос о шторе и цветах, я имел грех соврать, что кошки просто разыгрались и во всём виноваты они.