— Мы еще вернемся сюда, обещаю, — возвращаясь в реальность, я слышу голос Кости. — Идем, — обнимая, он мягко подталкивает меня вперед. Наверняка решил, что мне тяжело отсюда уходить: так и есть, но во мне достаточно сил, чтобы совладать с такими эмоциями; сейчас дело совсем в другом.
— Ко мне вернулось еще одно воспоминание, — тихо, практически шепотом, я делюсь с парнем этой новостью. — Я видела дедушку, тебя, Ника и нас с Талей. Судя по всему, мне тогда было шесть.
Костя смотрит на меня с радостным удивлением.
— Да, вы приезжали тем летом на свадьбу тети Лены. Что ты вспомнила?
Я улыбаюсь, не скрывая иронии.
— Не поверишь, но никаких мировых тайн. Просто дедушка говорил, что наш долг — сохранить семейное наследие и что дела семьи перейдут к нам, когда мы вырастем, — я поднимаю взгляд к осеннему небу, затянутому серыми тучами. — Знаю, ничего нового, но даже такая мелочь для меня важна.
Чтобы быстрее прийти в себя, я закуриваю, и Костя следует моему примеру. Мы идем в молчании; видно, что парень крепко о чем-то задумался, но он озвучивает свои мысли лишь тогда, когда мы отправляем окурки в урну перед воротами кладбища.
— Это не мелочь, — Костя смотрит мне в глаза серьезно и внимательно. — Лучше запиши дословно всё, что запомнила из речи деда: говорят, за всю жизнь он и слова не произнес просто так.
— Но ведь вы с Ником слышали всё то же самое, да и Таля тоже, — я неуверенно пожимаю плечами. — Если бы в наставлениях дедушки было что-то действительно нужное, кроме поднятия семейного самосознания, то вы бы давно уже это поняли.
Костя качает головой.
— Нет, — блики от солнца, проглянувшего между туч, отражаются в серых глазах. — Вспомни, сколько нам было лет: думаешь, мы и правда вникали в то, что говорят? Ты хотя бы иногда слушала внимательно, так что такие воспоминания могут стать нашим шансом, — парень смотрит куда-то вдаль. — Знаешь, мне кажется, что твой дядя и мой папа до сих пор что-то недоговаривают.
Я выдавливаю из себя невеселую усмешку.
— Добро пожаловать в клуб параноиков. Меня это ощущение не покидает последние полгода, — я в шутку протягиваю Косте ладонь для рукопожатия. — Я постоянно чувствую, что моих знаний недостаточно, хотя половину сентября твой отец активно вводил меня в курс дела. Между прочим, теперь моя доля — действительно моя, и от меня ждут каких-то решений и действий, а я только и знаю, что ничего не знаю, — хочется курить еще, но я стараюсь подавить это желание и направляюсь к машине.
Неожиданно меня дергают назад, и я теряю равновесие, но сразу же оказываюсь в кольце сильных рук.
— Спасибо, что поделилась, — тихо говорит Костя. — Ты главное не бойся, я помогу, — добавляет он совсем шепотом.
Я прикрываю глаза и доверчиво жмусь ближе.
Вторая половина октября встречает нас не только дождливой погодой, но и новыми заботами. В ближайший понедельник я возвращаюсь в школу: в жизни бы не подумала, что когда-нибудь буду приходить в это место, чтобы хоть немного развеяться.
Костя сдержал свое слово и действительно начал мне помогать. Объем информации был настолько велик, что не грех бы завести для нее конспект, но было нельзя: записи могли попасть в чужие руки. Все самые важные сведения приходилось зубрить на память, ведь в нужный момент под рукой не окажется семейного архива, а соображать надо будет очень быстро. Как бы смешно это ни звучало, но я и правда рванула в школу, не дожидаясь окончания своего липового больничного: после напряженного вникания в дела мне и уроки сойдут за отдых.
Вполне логично, что после почти месячного отсутствия никто из учителей и не подумал вызывать меня к доске, но, как ни странно, надо мной не измывался даже Ник, хотя от него следовало бы ожидать чего-то подобного: дома мы до сих пор не разговаривали. В школе же он старательно игнорировал меня и на уроках, и на классном часу, как будто меня и вовсе не существовало, и это начинало напрягать: зная брата, такое было вообще не в его характере.