Горят огни

— Не бойтесь, — скалится Богдан Синицын, — не узнает.

На его месте я бы не была так уверена. Черт возьми, я ведь могу в любой момент уведомить Елисеева о Синицынских планах, сохраняя анонимность, и тогда план Богдана провалится, не успеет он привести его в исполнение. Либо Богдан Синицын и впрямь дурак, либо он рассчитывает на то, что мы поможем ему убрать Елисеева? Парень ведет свою игру за спиной у большого босса, разумеется, ему нужна помощь; уж не думает ли он, что всех врагов своего врага мы готовы считать друзьями?

Как же хочется просто послать его на три известные буквы.

Вообще-то, Синицын не знает о кольцах, а еще не носит многолетней личной обиды на нашу семью. Если мы вместе избавимся от Елисеева и Синицын займет его место, такой противник будет менее опасным, пожалуй. С другой стороны, у меня сейчас все карты, чтобы слить Синицыных — и отца, и сына — из игры, и двигаться дальше по намеченной и очень пока туманной стратегии выведения из строя всех Елисеевских союзников, чтобы максимально его ослабить.

— Мне нужно подумать, посоветоваться с семьей, — подытоживаю я, — такие решения не принимаются в одиночку.

— У тебя нет времени, — как-то очень уж недобро ухмыляется мой собеседник. Оборачиваясь назад, вижу, как его люди выходят из своих машин — и когда только успел подать сигнал? — и направляются к нашей. — Мне ничего не стоит, например, убрать Смольянинова прямо сейчас.

Я слегка ускоряю шаг в сторону дороги. Он ведь наверняка специально уводил меня подальше, чтобы я не могла ничего сделать теперь.

— Зачем? — улыбаться всё сложнее, но я пока держусь. — Он теперь работает на нашу семью, а значит, не сможет владеть бизнесом своего отца.

— Мне не нужна причина, чтобы убить, — словно издеваясь, отвечает Синицын, и в этот момент меня переклинивает.

Вдалеке, хоть уже намного ближе, чем раньше, Синицынские головорезы — я насчитала целых десять — настойчиво ломятся в Костину машину. Мне плохо видно за их спинами, но я слышу звук разбитого стекла и выстрелы: звуки эхом разносятся по округе, и я не понимаю, кто пострадал, но не время разбираться прямо сейчас, когда на счету каждая секунда.

Только перешедшая на бег, снова замедляюсь. Богдан Синицын, поравнявшись со мной, смотрит вдаль, чуть прищурившись, оценивает обстановку. Мне приходится вспоминать летние уроки на свежем воздухе, когда мы с ребятами выбирались из подвала, и Дима, Зоя и Люся по очереди учили меня ловкости и скрытности. Как же давно мне не приходилось использовать эти навыки.

Бесшумно шагнуть за спину Синицына, одновременно вынимая пистолет из удобной портупеи, подаренной Тохой на день рождения, оказаться с другой стороны и приставить дуло пистолета к его виску, одновременно взводя курок с оглушительно громким в наступившей вдруг тишине щелчком. Сущие пустяки, когда сердце от страха — или уже от адреналина? — стучит как бешеное, а все мысли из головы улетучиваются, оставляя место слаженным действиям.

— Мне тоже, — констатирую с хищной улыбкой, больше похожей на оскал опытного маньяка.

Богдан Синицын едва заметно вздрагивает.

— Опусти пистолет, — тихо, но всё еще уверенно произносит он, вмиг посерьезнев.

— Прикажи своим людям разойтись по машинам, — не очень аккуратным пинком подталкиваю Синицына, ставшего по воле случая моим заложником, вперед, к дороге, свободной рукой вцепившись в рукав его пальто.

— Ты всё равно меня не убьешь, — в его голосе проскальзывает волнение, которое не укрывается от меня.

— Хочешь проверить? — спрашиваю почти шепотом. Происходящее больше похоже на какую-то нелепую игру, но оружие в моей руке — настоящее, указательный палец лежит на спусковом крючке так удобно, словно ждал этого момента всю жизнь, и на самом деле я до жути боюсь нажать на него случайно, по неосторожности, ведь Богдан Синицын всё-таки живой настоящий человек, хотя его, по большому счету, мне не жалко.

— Ладно, — сглатывает он, осознав незавидность своего положения.

Нам требуется еще минута или несколько — я сбилась со счета и окончательно потерялась во времени — чтобы приблизиться к машинам. Теперь я могу оценить обстановку: люди Синицына, больше напоминающие цепных псов, окружили нашу машину, но держатся на почтительном расстоянии. Стекла с одной стороны разбиты, и осколки мешаются на земле с полурастаявшим снегом и кровью.

Кровью?

Мне стоит неимоверных усилий не рвануться вперед, чтобы убедиться, что с ребятами всё в порядке, но я заставляю себя не прибавлять скорости. Через несколько шагов угол обзора меняется, и я вижу Костю — живого, слава богу, — тот вышел из машины, дьявол знает, зачем, и стоит рядом с вытянутой в сторону рукой. Еще два шага — и я замечаю в сжатом кулаке гранату.

Наемники Синицына и так пятятся назад, не желая проверять, способен ли Костя отправить на тот свет и их, и себя заодно, пока один из них не видит наш с их боссом впечатляющий тандем. В тот же момент пятеро разворачиваются, направляя оружие на меня.