Горят огни

— Господи, да когда же мы успели повзрослеть? — выдыхает сестра, направляя вопрос в морозный воздух. Я помогаю ей: придерживаю тяжелую и до ужаса скрипучую дверь, открываю багажник, чтобы поставить сумки. Поежившись, спешу обратно в дом: Таля успела набросить на плечи бабушкин шерстяной платок, найденный на спинке кресла, а я — нет, и намертво замерзла теперь буквально за пару минут.

У меня нет ответа на Талин вопрос, но хоть что-нибудь ободряющее сказать нужно. Я еще только пытаюсь придумать, как на кухню заходит озадаченный чем-то Ник: брат ходит из стороны в сторону, почесывая затылок, и украдкой посматривает на фотографии в альбоме.

— Для одной картины места нигде нет, — объясняет он.

В коридоре, куда мы направляемся уже втроем, и правда осталась одна: городской пейзаж с красивыми старыми домами, парой разноцветных автомобилей советских времен и красно-белым трамваем на широкой улице.

— Кто-нибудь знает, что это за место? — на всякий случай спрашиваю у ребят. — Мой топографический кретинизм еще не до конца излечился.

Деловито осмотрев полотно, Таля уверенно командует:

— Дома выясним. Забираем картину с собой.

Никто не спорит. Нам бы выехать на шоссе до темноты, а то по заброшенной зимней местности можем и заблудиться: навигатор здесь не работает точно так же, как и мобильная связь. Я до сих пор не вижу сложности поставить вышки и провести сеть, но, наверное, это просто невыгодно делать для поселка, где дачники бывают только весной и летом, даже меньше, чем по половине года.

Впятером мы как раз умещаемся в машину, и я оказываюсь притиснутой между Костей и Талей, сжимающей в руках нашу детскую секретную коробку.

— Решила забрать с собой?

Сестра кивает.

— Пусть будет с нами. А новую можем собрать в особняке, если захочешь, только я понятия не имею, что мы можем туда положить.

— Придумаем, — обняться в такой тесноте сложно, поэтому я бодаю Талю в плечо, при этом пихнув Костю бедром и получив сдавленное шипение в ответ.

— Тамагочи, кстати, можно обнулить, — ни с того ни с сего говорит Ник. — Там сзади должна быть кнопка.

Пока я пытаюсь вникнуть, лицо Тали озаряется светом.

— И ты молчал все эти годы?

— Прости, — брат пожимает плечами. — Мне было обидно за фишки.

Поначалу мне кажется, что Таля вот-вот его прибьет, но сестра только улыбается, а потом, что-то бормоча себе под нос, принимается старательно копаться в сумочке в поисках рабочих батареек — вдруг завалялись.

Дорога домой оказывается быстрее, чем ожидалось, хоть и приходится поплутать по деревням и повозиться с большой картой области, чтобы выехать не на МКАД, а сразу к особняку. Когда вдалеке уже виднеются огни гирлянд, которые мы, так и не убрав после Нового года, решили оставить до весны, Ник расслабленно выдыхает и уже тянется к ремню безопасности, но передумывает в последний момент и отстегивает его только тогда, когда охрана открывает нам ворота.

Оставив Ника с Димасом выгружаться, мы с Талей ведем Костю внутрь, хотя тот отчаянно сопротивляется и всячески отказывается от помощи, вцепившись в свою трость. После очередного «да я сам дойду, тут два шага!» Таля закатывает глаза чуть ли не до затылка и уходит к парням — контролировать. Смирившись, я решаю дать Косте свободу действий: в конце концов, не маленький, если справляется сам — зачем мешать?

— Ну я же не инвалид какой-то, в самом деле, — не то виновато, не то обиженно бурчит парень. — Всего-то крохотное пулевое, в первый раз мне, что ли?

Он хочет сказать что-то еще, но именно в этот момент, забыв посмотреть под ноги, проваливается здоровой ногой в сугроб, а удержаться на простреленной не успевает и кулем оседает в снег. Я сначала пытаюсь ухватиться и вытащить его побыстрее, но и минуты стараний не проходит, как я, плюнув, просто опускаюсь рядом.

— Может, всё-таки признаешь, что моя помощь не будет лишней? — наклонив голову вправо, как это обычно любит делать Таля, заглядываю ему в глаза.

— Я слишком стар для этого дерьма, — констатирует Костя. — Ненавижу быть беспомощным, — он выуживает из кармана пачку сигарет. Мои закончились, только где-то в спальне завалялась пачка, но до нее далеко, и я угощаюсь предложенным «Мальборо».

— Нет, ты не…

— Это я должен носить тебя на руках и вылавливать из сугробов, — перебивает он, похоже, даже не услышав мою попытку. — Никак не наоборот.

Наблюдая за тем, как струйки дыма растворяются в звездном небе, медленно кладу голову ему на плечо.

— Наносишься еще, герой, — тихо улыбаюсь, хотя Косте, наверное, не видно. — Я думала, мы уже достаточно близки, чтобы ты мог мне довериться. Ты как будто боишься показаться, — я замолкаю, не в силах подобрать подходящее слово, — недостаточно… — продолжаю почти по слогам.