Горят огни

Быстро пробежав глазами по неровному почерку, я поражаюсь, как мы не догадались сразу — это ведь настолько легко, что даже не верится. Но радость от этой находки сразу же омрачается тем, что по логике предыдущих дедушкиных загадок должно быть еще одно стихотворение, которое укажет на местоположение тайника в квартире. Мне было сложно даже предположить, что нас ждет, да и маму Ника я никогда не видела, как и она — меня. Надежда оставалась лишь на то, что старший брат имеет в запасе достаточно детских воспоминаний, чтобы найти какую-нибудь зацепку в них, иначе…

Иначе мы просто ищем иголку в стоге сена.

Сделав остановку возле метро, Ник покупает в уличной палатке пышный букет мимозы и красивую открытку. Пока мигает аварийка, отражаясь во вновь растаявших лужах оранжевым светом, брат усердно пишет внутри ему одному известные пожелания.

— Чувствую себя неловко, — признается он. — Я уже лет пять поздравляю ее только по телефону.

Я делаю большие глаза.

— А подарок?

— Курьером, — сухо отзывается брат.

Таля, закусив губу, уже, видно, строит новые планы.

— Лучше думай, как сейчас выпроводить твою маму из дома, — не скрывая напряжения, советует она.

— Все уже готово, — припарковав машину в нужном дворе, Ник показывает нарядно оформленный сертификат в спа с сегодняшней датой. — Безотказная схема, еще девять лет назад точно работала, — Ник улыбается, наверняка предаваясь воспоминаниям, но через минуту его лицо снова становится хмурым. — Посидите где-нибудь за домом, пока мы не уедем, а потом сможете подняться и осмотреть квартиру, — брат передает мне связку ключей.

Поплотнее кутаясь в пальто, я радуюсь, что надела под него теплый, еще зимний, свитер: иначе точно замерзла бы из-за холодного ветра. Пока мы ждем, ютясь на лавке в соседнем дворике, есть время обсудить вчерашние события. Таля рассказывает, как в середине концерта вдобавок к прочим лажам сели батарейки в микрофонах, и пришлось срочно менять номера местами, а Артему — бежать в ларек за новыми батарейками, пока группа третьеклашек по пятому кругу танцевала народный танец. Потом Таля сама чуть не завалилась на той же лестнице, где и Милана с Вадимом, но успела вовремя вернуть равновесие. В общем, все как всегда, и если бы я любила выступать на школьной сцене, то точно грустила бы, что эта концертная суматоха прошло мимо меня.

Костя, в свою очередь, коротко и по фактам описывает поездку в травмпункт. Мама Миланы Столетовой пришла в ужас и даже была намерена судиться со школой, но ее удалось отговорить. Правда, теперь однокласснице светило около двух месяцев домашнего обучения, но врачи обещали, что к началу мая она снова будет в строю. Вадим же, пострадавший вместе с Миланой, получил неделю больничного, но я даже фамилии его не помнила, и его судьба меня мало интересовала.

— Если Миланы так долго не будет, то педагог-организатор со всеми мероприятиями будет наседать на наш класс, вот увидите, — с нескрываемым недовольством предупреждает Таля. — Раньше я была не против, но теперь — сами понимаете, — намекает на семейные дела.

Я всеми руками и ногами согласна с тем, что школа вообще никак не вписывается в плотный рабочий график, и, как бы мы ни старались, все равно из-за уроков не можем работать полноценно, как положено. Весна означала только неумолимое приближение ЕГЭ и то, что времени теперь станет еще меньше. Дядя был прав, утверждая, что нам бы подождать выпускного, а потом только бросаться в омут с головой, но теперь, когда мы и сами это поняли, назад не отступить. Скорее бы все закончилось.

Телефон пиликает уведомлением — смс-ка от Ника. «Свободно». Позвякивая ключами, я первая поднимаюсь на ноги.

Поскольку Ника с нами сейчас нет, я беру свои мысли об иголке в стоге сена обратно — задача вырисовывается посложнее. Более того, мы не должны оставить следов пребывания в квартире, а на тысячу и одно «почему», роящиеся в голове, по-прежнему нет никакого ответа. Громкий щелчок замка — надеюсь, жильцы тут не очень любопытные, иначе увидят в дверной глазок, как четверо молодых людей заходят в пустую квартиру одинокой соседки.

— Есть предположения? — голос разрезает гулкую тишину. Я поворачиваюсь к Косте: — Вспоминай ваше детство. Мы с Талей ни разу не видели маму Ника, а если когда и бывали здесь, то умели в лучшем случае лежать в коляске.

Парень потирает затылок.

— Да если честно, чаще всего мы оставались вместе в доме Льва Геннадьевича, — признается он. — Помню пару раз у моих родителей, когда мама еще была жива.

Затрагивать больные темы в мои планы не входило, и я, кивнув, принимаю ответ. Идти от противного и подбирать стихотворение из книги, как отмычку из огромной связки, — не лучший вариант, мы не раз пробовали, но другого выхода пока что нет. Одной рукой вынимая из сумки два сборника — синий и красный — другой я уже пишу сообщение Нику и делаю прозвон, чтобы он точно взял телефон в руки.