Горят огни

Ник сразу следует совету, но нас ждет разочарование: что-то бьется и стучит по стенкам обоих предметов. Наверное, брат все же прав, и важен именно его выбор. С каждым разом загадки от дедушки становятся все сложнее, и начинает казаться, будто сам путь гораздо важнее конечного результата. Ведь ничто не мешает разобрать и второй инструмент, если внутри первого окажется не перстень, но эмоции от такого испытания на прочность отпечатаются в душе навсегда.

— Только не нужно помогать, — предупреждает Ник, обращаясь ко всем сразу. — Я должен сам.

Он держит в руках скрипку, примеряясь, как бы половчее ее вскрыть: разломать о колено или просто ударить кулаком? Взявшись за гриф, Ник замахивается инструментом для удара, но в последний момент отталкивает скрипку от себя, хватает барабан и, зажмурившись, со всей силы швыряет его в пол. Грохот проносится такой, что услышали, наверное, и соседи, но уже как будто все равно.

Медленно и осторожно, будто боится увидеть, что получилось, Ник приоткрывает один глаз. Затем, выдохнув не то с облегчением, не то с удивлением, открывает и второй, на коленях подползает ближе.

Игрушечный барабанчик цел, только отлетела крышка, как от коробки. Внутри, еще немного перекатываясь туда-сюда, блестит кольцо.

Словно не веря, Ник забирает его и кладет в карман, а потом подбирает с пола отскочившую крышку и прилаживает ее на место. Пробует постучать по барабану — и поднимает на нас светящиеся восторгом глаза.

— Звук такой же, как тогда, в детстве, — с придыханием сообщает он. — Один раз дедушка все-таки разрешил, когда только принес его из магазина.

Обратно мы добираемся своим ходом: Ник едет в салон красоты за мамой и остается провести время с ней, и наверняка для нее это лучший подарок. Костя тихо поясняет мне на ухо, что отношения у Ника не задались с обоими родителями, и на то имеются веские причины. Я понимаю, что брат ни за что не расскажет мне, если только сам не захочет, но выпытывать все тайны у его лучшего друга не хочу, поэтому перевожу тему. В конце концов, ребята еще собирались поздравлять нас с Талей.

Вечер проходит весело и шумно, а главное — сюрпризы на этот раз получаются только хорошие. Под конец к нам даже присоединяется Яна Яхонтова, и, хоть отношение к ней у всех пока неоднозначное, никакой неловкости между нами сегодня не чувствуется. Вдоволь насмеявшись от шуток Кости и Ника, мы разбредаемся по спальням, и меньше всего сейчас хочется думать о завтра, когда вместо отдыха придется разгребать скопившуюся документацию. Пусть уже далеко за полночь, сегодняшний день не закончится, пока мы не ляжем спать, и так и тянет продлить беззаботное время подольше.

С этой целью я и пробираюсь на кухню: выпили мы сегодня уже достаточно, и в сторону винного погреба я даже не смотрю, но намереваюсь стащить в спальню что-нибудь вкусное из холодильника. Пирожные мы прикончили еще пару часов назад, но остатки сырной нарезки и шоколадка вполне подойдут.

На обратном пути мое внимание привлекает свет из-за приоткрытой двери на втором этаже. Безошибочно распознав кабинет Ника — я уже научилась быстро ориентироваться в особняке — я сворачиваю с лестницы и, набравшись смелости, наконец стучу.

— Заходи, — приглашает брат.

— Ты даже не спросил, кто, — замечаю я.

Ник расплывается в совершенно не свойственной ему добродушной улыбке.

— Вы все стучитесь по-разному. С Костей у нас с детства был условный шифр, Таля стучит тихо и много раз подряд, чаще всего пять. Дима — громко и три раза. Да заходи, ты чего, — брат хлопает рядом с собой, зазывая меня на диванчик. — А у тебя всегда два таких звонких стука.

Переваривая эту информацию, я жалею об упущенном времени. Таля — та всегда рядом, и наверстать с ней первые шестнадцать лет несложно, это происходит у нас само собой. С Ником мы ведь тоже знали друг друга всю жизнь, но общались гораздо меньше, и я редко задумывалась о том, какой же у меня на самом деле замечательный брат. Что бы он ни творил раньше, мы все равно семья, как ни крути, во всех смыслах этого слова.

— Чего не спишь? — спрашиваю я.

В ответ он поднимает найденную сегодня скрипку. Все-таки забрал с собой.

— Когда вы уехали, я долго думал, где же в квартире направление на следующий тайник. С детства поменялось все, кроме моей комнаты. Так вот, я долго думал, где же еще там можно что-то зашифровать, а потом понял: в скрипке.

— Собираешься ломать ее прямо сейчас?

— Нет, ты что, — брат прижимает инструмент к себе. — В понедельник отвезу мастеру, он что-нибудь придумает. В конце концов, дедушка оказался прав, — я хочу спросить, в чем именно, но он вдруг поднимается на ноги. — Иди спать, — тепло треплет по волосам, — или жрать, — переводит взгляд на тарелку с сыром, — или что вы там собирались делать.