Горькая трава полынь. Книга первая

— Вы смеетесь? — отрицательно покачала головой Ами. — Эльфы видят ауры. Вашу Владыка ни с чьей не перепутает.

Шейна Оливия досадно цыкнула, но потом, подняв на Ами сверкающий озарением взгляд, спросила:

— Ты же маг? Скопировать мою ауру и наложить на свою сможешь?

— Да… — пробормотала Ами. — Но так нельзя…

— Много ты понимаешь, что нельзя, а что можно, — рывком распахнув на груди Ами куртку, рыкнула на нее герцогиня, яростно сдирая с девушки одежду. — Главное — результат. Элл потребует, чтобы ты вышла, если я приду с тобой. И ты, как послушная овечка, тут же сбежишь, поджав хвост. А я не буду смотреть на то, как он умирает. Мне надо, чтобы он жил. Поэтому ты пойдешь, выдашь себя за меня и напоишь его своей кровью. Поняла? Если тебе дороги твои мать, отец и сестра — ты это сделаешь, потому что от жизни Элла зависит не только жизнь твоей семьи, но и жизни миллионов жителей этого мира. Ты ведь видела Эсклафидру и знаешь, что такое барьер?

— Да, — недоуменно кивнула Ами, словно со стороны наблюдая за тем, как руки герцогини ловко расстегивают крючки на стягивающем грудь корсете и отбрасывают его в сторону. — Я знаю.

— Так вот, — бесцеремонно натягивая на Амирэль свою тунику, поведала женщина. — Элл — хранитель равновесия. Нельзя допустить, чтобы он умер.

— Так, может, вы ему сами обо всем расскажете?

— У меня нет времени на все объяснения, — как ножом отрезала герцогиня. — Нам с мужем еще к королю гномов попасть нужно.

— А как же?.. Что я должна буду делать? Как заставить его выпить мою кровь? — мысли бешено носились в голове Ами и в душе творился такой сумбур, что и передать словами было нельзя.

— Рот попросишь открыть и закрыть глаза. Мне тебя учить? Ты же целитель.

Ами не нужно было особо мудрствовать, чтобы понять: герцогиня над ней издевается. Девушке вдруг стало обидно: возможно, она была наивной и романтичной, но не дурой.

— Хорошо, — гордо выпрямила она спину. — Я что-нибудь придумаю.

— Давай, — развернула ее к себе лицом Оливия. — Копируй ауру.

Амирэль обреченно вздохнула и подняла над головой сумасшедшей герцогини руки.

— Это ужасная авантюра, — наложив на себя проекцию ее ауры, со стоном произнесла девушка. — Когда он меня раскусит, меня выгонят из дворца с позором…

— Ничего, — выпихивая Ами в коридор, уверенно заявила герцогиня. — Домой вернешься. К тому моменту как раз твой отец в Азаандаре нарисуется.

— Отец? — у Ами подкосились ноги и сердце белкой запрыгало в груди. — Он нашелся?

— Нашелся, нашелся, — толкая Амирэль к покоям Элла, закивала женщина. — А я вместо того, чтобы отправиться с мужем в Грэммодр к нему на подмогу, стою тут и уговариваю тебя сделать доброе дело на общее благо.

— Я все сделаю. Клянусь, — прижала к дрожащим губам ладони Ами. — Там, в моей куртке, — смахивая со щек бегущие слезы, кивнула она головой, — есть ленточка. Передайте ее папе и скажите, что я его очень люблю.

— Передам, — взгляд шейны Оливии потеплел и из голоса исчез металл, уступив место теплым, бархатистым интонациям. — Иди, — ласково шепнула она. — Это будет лучшая помощь твоему отцу.

Помощь отцу… Ами шла в обратном направлении, шатаясь, словно пьяная, от полученной информации.

Папа нашелся. Боги, только сейчас девушка поняла, как соскучилась.

Папины руки…

Папины глаза…

Папина улыбка…

Они стояли перед глазами, и, кажется, ничего в жизни Ами не хотела сейчас так сильно, как оказаться в папиных объятиях и услышать его нежный шепот: "Ами, доченька. Солнышко мое".

Слезы застилали глаза, стояли в горле, и Амирэль, остановившись, прижалась к стене и закрыла рукой рот, заглушая рвущиеся из груди всхлипы. Она хотела домой — к маме, к Эстэ, к отцу, чтобы кто-то родной и близкий обнял, пожалел, приласкал. Ведь там не нужно было лгать, скрываться и притворятся кем-то. Там она была счастлива рядом с теми, кого любила, и кто любил ее…

Любовь… Как много ее было в сердце Амирэль, и как мало она получала любви в ответ. Всему живому в этом мире нужна была любовь, такая простая и необходимая, как воздух, вода и солнечный свет.

Жизнь без любви — все равно, что Эльва без деревьев…

Всевидящий, как же Элл прав. Как много она отдала бы всего лишь за тень тех чувств, которые светлый Владыка испытывал не к ней. И ради этих жалких крох она готова была пойти на любое безумство. Готова была закрыть собой его сердце, забрать себе его боль, его тоску, его печали и его грехи. Раствориться в его глазах и умереть счастливой в их синем океане. Боги, да ведь она такая же одержимая синеглазым эльфом, как и он своей Эатари. Этот мужчина — ее одновременное помешательство и любовь, жестокая боль и бесконечная радость.

Если бы Амирэль знала раньше о свойствах своей крови… Всевидящий, да она всю ее до последней капли готова была отдать Элладриилу, лишь бы не видеть его страданий. И тогда не пришлось бы сегодня притворяться. Простит ли он ей этот фарс? Что, если сразу почувствует и поймет подмену?..