Горькая трава полынь. Книга первая

Ами было жалко на него смотреть, и однажды, когда Лэйн, подбив руку принесшей обед кухарки, облил Элладриила супом, она, не выдержав, отвела мальчишку в другую комнату и решила устроить ему серьезную взбучку.

— Ты зачем это сделал? Разве Элл тебя чем-то обидел?

— А чего он все время ее за руки хватает? — Лэйн сердито насупил бровки и надул губы. — А Касс страдает, но ему даже подойти к Ли нельзя. А этот ходит и ходит… И расстраивает все время и Ли, и маленького.

— Почему ты решил, что он ее расстраивает? — растерялась Ами.

— Потому что этот остроухий радует только тебя, — ошарашил девушку мальчишка. — А всем остальным здесь он — как муха в компоте. И что ты в нем нашла?

— Он хороший, — не зная, что сказать в защиту своего любимого эльфа, смущенно потупилась Ами. — Ты его просто совсем не знаешь.

— Хороший у нас Дэр. Он добрый, веселый и красивый, — важно поднял вверх указательный палец мальчишка. — Приедет — познакомлю. А твой остроухий — зануда. Заладил: Эатари… Эатари… — смешно подражая голосу Владыки, спародировал его Лэйн. — Чего это, кстати, такое?

— Вечная весна, — вяло буркнула Амирэль.

— Ну, я ж говорю — зануда, — уверенно кивнул пацан. — Весну ему вечную подавай. Вон на улице весна, деревья цветут, пусть пойдет, подышит, кто ему мешает?

Амирэль понимала, что Лэйн прав: Элл витал где-то в облаках, совершенно не замечая того, что творится вокруг. Стоило в его поле зрения попасть шейне Оливии, как для эльфа вообще переставало существовать что-либо, и если он до сих пор не наделал глупостей, то только потому, что целители запретили герцогине любые эмоциональные встряски и волнения, и это кроме того, что не разрешали ей вставать с постели.

К тому же мальчик злился на Элладриила еще и из-за отца. С тех пор, как Манэльдор посоветовал мужчине как можно реже показываться жене на глаза, герцог и вовсе стал похожим на тень, молча страдал, запираясь днем в своем кабинете, а по ночам просиживая у постели Оливии, глядя на нее, спящую, такими печальными глазами, что разрывалось сердце.

— А знаешь, про "подышать воздухом" — это ты хорошо придумал, — голову Амирэль неожиданно посетила светлая идея, и она решила поделиться ею с мальчиком. — Вы ведь давно с Джеддом просили разрешить выйти Оливии на улицу? Уже месяц, как она не покидает своей комнаты. Давай так: я уговорю Манэльдора разрешить вынести герцогиню на природу, а ты скажешь Кассу, что это должен сделать именно он.

Лицо мальчика расцвело от широкой улыбки и глаза засияли, словно только что отчеканенные монеты.

— Правильно. Сколько Кассу можно прятаться? Ли ведь уже очень хорошо себя чувствует и комнату больше не поджигает. А погуляет с Кассом по лесу — и вообще выздоровеет. Дуй к остроухим, а я побегу уговаривать Касса, — мальчишка резко крутанулся на каблуках и буквально растворился в воздухе, с такой скоростью он понесся к своему отцу.

Спустя полчаса Манэльдор, посоветовавшись со всеми остальными целителями, решили, что получасовая прогулка по лесу под их строгим присмотром шейне Оливии не повредит.

Погода стояла теплая, солнечная, и воздух был наполнен горьким ароматом цветущих вишен и терпкостью молодой травы. Время весны и пробуждения.

Ами казалось, что нет лучшей поры для признаний и светлых чувств. Девушка была уверена, что если герцог с герцогиней и должны помириться, то именно сейчас. И когда Элл увидит, что эти двое любят друг друга, ему ничего другого не останется, как вернуться в Айвендрилл, а там Ами попытается рассказать ему правду, и будь что будет…

Если бы Ами знала, во что выльется ее затея, то запретила бы себе о ней и думать, потому что стоило шейне Оливии увидеть своего мужа, как все вокруг нее стало плавиться и гореть. Женщину опять пришлось усыпить, а Владыка накинулся на герцога, обвиняя его во всех смертных грехах:

— Она чувствовала себя прекрасно, а ты опять все испортил. Тебе доставляет удовольствие над ней издеваться? Ты только и делаешь, что мучаешь ее.

Тоскливо посмотрев на жену, Касс молча проглотил обидные слова и, дойдя до двери, мягко произнес:

— Я сегодня уеду, Элл. Не буду больше ее тревожить… Нам с тобой нужно поговорить.

Спокойный, полный какой-то тихой обреченности голос Черного Ястреба мгновенно нивелировал гнев Элладриила, заставив посмотреть на герцога не сквозь призму своей злости.

— Да… я тоже давно хотел… — растеряно протянул он.

— Пойдем, — Касс на секунду замер у порога, глядя на лежащую на кровати Оливию так, словно пытался впитать взглядом каждую черточку ее лица. На скулах мужчины заиграли желваки, кулаки сжались до побелевших костяшек, и, резко развернувшись, он, больше не оглядываясь, пошагал прочь.

* * *

Элл шел за ним по коридору, мучительно подбирая слова, способные заставить герцога понять абсурдность ситуации и отпустить Оливию, не мучая ни себя, ни ее.

Но, как оказалось, все метания Владыки были лишними, потому что то, что он услышал от Касса, не просто выбило у него почву из-под ног, но и на какое-то время буквально оглушило.