Горькая трава полынь. Книга первая

— Элл. Открой глаза. Посмотри на меня, — рыдания рвались из груди Ами и ледяной ужас пробирался к самому сердцу, отравляя его ядом безысходного отчаяния. Она чувствовала, как жизнь покидает тело ее любимого эльфа и смерть хладным дыханием касается его плотно сжатых губ и ставших белыми, как мел, щек и чела. — Нет, нет, нет… — яростно дернув стрелу, девушка ударила в заполняющуюся темной густой кровью рану волной магии, блокируя расползающуюся черной кляксой отраву. — Не оставляй меня. Прошу тебя. Зачем?.. Как же я без тебя?.. Я не смогу… Я умру без тебя. Я так тебя люблю… — бессвязно повторяла она.

Слезы заливали глаза Амирэль, капали на израненную грудь бездыханного эльфа, смешиваясь с его кровью и синими ручейками исцеляющей магии, теперь, казалось, опутывавшими его тело от ступней до макушки. Лицо мужчины неестественно заострилось, пугая Ами своей мертвенной бледностью, заставляя девушку в лихорадочной спешке шевелить пальцами, выплетая сложные цепочки заклинаний.

Сердце Владыки слабо толкнулось, в последний раз перекачивая кровь, а потом замерло, отказываясь служить своему хозяину.

— Не уходи, — прижав к груди безвольно болтающуюся голову мужчины, Ами задохнулась в беззвучном крике и тупой боли, накрывшей ее волной, вгрызающейся в мозг острыми когтями и зубами. Зачем нужен ее дар, если он не может спасти того единственного, без которого все в этой жизни для нее теряет свой смысл?

— Возьми меня с собой, — прошептала Ами, целуя холодеющие губы Владыки. Закрыв глаза, она сделала глубокий вдох, а потом, легко выскользнув из собственного тела, шагнула за черту манящего ее белым светом поля.

* * *

Боль, ослепившая, оглушившая и парализовавшая все мышцы, внезапно отступила, и на смену ей пришла такая одуряющая легкость, что если бы у Элла были крылья, то он непременно бы взлетел.

Невероятное ощущение свободы, словно ты стоишь на недоступной простому смертному вершине, и где-то там, внизу, у твоих ног, яркий и невообразимо прекрасный мир раскрывает тебе свои объятья.

Элл развернулся, вновь поразившись той плавной текучести движения собственного тела в пространстве, с которой удавалось перемещаться, даже не прилагая особых усилий. Так льется вода, дует ветер и колышется шелковистый ковыль в степи… Наверное, в какой-то степени Элл чувствовал себя сейчас и тем, и другим, и третьим, стоя посреди белой беззвучной пустоты, окутывавшей его теплом и светом.

Что он здесь делал и как оказался — почему-то оставалось для мужчины загадкой, какой-то неуловимо ускользающей из его сознания тонкой ниточкой смутных образов, звуков, и обрывков мыслей.

Радость сменилась недоумением, затем паникой и ощущением неприятия и отторжения этой гнетущей тишины, окружающей его со всех сторон. Элл резко дернулся в сторону, почему-то переместившись дальше, чем рассчитывал, но в итоге так и не выбравшись из странного места, вязко затягивающего его обратно, словно нежная трясина.

Сияющее пространство вдруг подернулось призрачной пульсирующей волной, а потом разомкнулось, мягко выплюнув фигуру женщины в белом. Незнакомка заметалась растревоженным взглядом по сторонам, а заметив Элла, глубоко вдохнула с каким-то отчаянным свистящим звуком и шагнула Владыке навстречу. Волнистые черные волосы мягко колыхнулись в такт ее движению, заструившись темной рекой по гибкой девичьей спине и длинному шлейфу ее платья, теперь и вовсе кажущемуся их продолжением. На удивительно красивом лице появилась легкая улыбка, такая лучезарная, словно увидела темноволосая фея луч света посреди тьмы и, впитывая его каждой клеточкой своего тела, шла в его объятия.

— Пойдем со мной, — остановившись в шаге от Элладриила, девушка протянула к нему руки — тонкие, грациозные, с алебастрово-белой кожей на тыльной стороне запястий. — Ты заблудился, Элл.

Переместив зачарованный взгляд с рук незнакомки на ее лицо, Элл засмотрелся в отливающие серебром глаза девушки, проваливаясь в их глубину, словно в ласковую озерную воду.

— Я тебя знаю? — рука Владыки безотчетно потянулась к бьющейся на виске сероглазой красавицы синей жилке, казавшейся в этом нереальном фантасмагорическом месте единственно живой и настоящей.

— Конечно, — слегка склонив голову, девушка прижалась щекой к ладони Элла. Глаза ее стали сверкающими и влажными, а по щекам сияющими дорожками поползли слезы. — Пойдем со мной, любовь моя…

— Любовь моя… — бессознательно повторил за ней Элл, чему-то совершенно глупо улыбаясь. — Почему?.. За что?..

— А разве сердце любит за что-то? — незнакомка качнулась, сделав короткий шаг, положив на грудь мужчины свою руку. — Оно просто любит, — привставая на носочки, чтобы дотянуться губами до губ Элла, прошептала она, касаясь кожи эльфа своим дыханием: — Пойдем со мной, мое сердце, мое солнце… жизнь моя…

От нее повеяло такой умиротворяющей нежностью, что Эллу захотелось раствориться в ее уютной теплоте. Запутавшись пальцами в шелковом водопаде ее волос, Владыка разомкнул языком чувственные губы девушки, жадно вдыхая ее протяжный низкий стон и лаская сладкий рот долгим проникновенным поцелуем.