Горькая трава полынь. Книга первая

С наступлением темноты все эльфы надели на головы венки из душистых цветов и собрались на лесной поляне у огромного, сложенного из сосновых ветвей кострища. Светлый Владыка и короли Айвендрилла, удерживая в руках горящие факелы, встали в широкий круг, по очереди поджигая выложенную на земле из белых ветвей звезду. Пламя жадно лизнуло сухую древесину, и в темное небо стали подниматься тучные клубы дыма — сладковатого, вьющегося причудливыми завитками и кольцами. Густой туман завис над поляной, накрыв ее сизым саваном, и внезапно из непроглядной мглы стал проступать четкий абрис, постепенно обретающий объем. Теперь с высоты птичьего полета на эльфов смотрела огромная белая голова оленя, с мощными разветвленными рогами, уходящими далеко ввысь.

Элладриил бросил факел в костер, и яркий огонь, взметнулся алой воющей стеной, рассыпавшейся на мириады золотых искр. Дым рассеялся, силуэт оленя истаял, открывая взору бездонное фиолетовое небо, усыпанное мерцающим серебром звезд.

Над притихшей толпой зазвучал бархатный баритон Владыки, в унисон ему начали подпевать лесные короли, а за ними и остальные эльфы, и вскоре удивительно красивый гимн, поражая воображение своим мощным многоголосьем, плыл над бескрайней Эльвой, как квинтэссенция всепоглощающей любви звездного народа к своей священной земле.

— Смотри, — стоявший рядом с Ами Итилгил заставил ее поднять голову, и девушка зачарованно моргнула, сделав глубокий свистящий вдох.

Из стволов высоких келеборнов просачивались сияющие ярким серебряным светом капли и, подобно хрустальным слезам, стекали по белым стволам вниз.

— Плачущий лес… — прошептала Ами, не в силах отвести взгляда от творящегося вокруг волшебства.

— Стволы келеборнов в темноте начинают выделять светящийся сок, поэтому и кажется, что лес плачет, — пояснил Тиль. — Эльфы используют этот сок как сырье для домашних светильников или карманных ларэнт. Правда здорово?

— Невероятно красиво, — девушка улыбнулась и, протянув ладонь, поймала на нее падающую сияющую каплю. — И так каждую ночь?

— Каждую ночь, — согласно кивнул Итилгил.

— Я бы хотел здесь жить… — завистливо вздохнула Амирэль, вызвав у эльфа веселый смех. — Пойдем, праздник только начинается. Впрочем, и чудеса тоже.

Лес стал заполнять нарастающий гомон, смех, веселая музыка. Ами и оглядеться не успела, как вокруг костра затеяли танцы и соревнования, а под раскидистым силморном стали собираться эльфы, чтобы поглазеть на конкурс, организованный Владыкой.

Светлый повелитель в венке из белых цветов и с улыбкой, не покидающей его губы, казался Амирэль озорным мальчишкой — так меняло величавое лицо эльфа беззаботное веселье, лучащееся в каждой его черточке.

На высокий помост выходили эльфийки, исполняя невероятно красивые баллады, а Ами все смотрела на своего любимого эльфа и не могла насмотреться. В целом мире сейчас для нее не существовало ничего, кроме сапфирово-синих глаз мужчины, сверкающих, словно два драгоценных камня. Он был счастлив. Ами чувствовала переполнявшую его сердце радость и была счастлива сама, не замечая того, что с каждой новой певицей стоящие возле нее эльфы из ольдта становятся все грустнее.

— Ее здесь нет, — мрачно констатировал факт Лосгар.

— Еще не все девушки спели, — с надеждой всматриваясь в толпу претенденток, произнес Друвальд.

— Ее здесь нет, — Лосгар упрямо покачал головой, сокрушенно фыркнув: — Я, даже не слушая оставшихся, могу сказать, что ни у одной из них нет фигуры нашей наяды. Это невооруженным глазом видно.

Ами перестала глазеть на Владыку, переключив свое внимание на повесивших носы эльфов.

— Странно, почему она не пришла? — нахмурился Салмердир. — Заслужить похвалу Владыки мечтает каждая девушка, а уж станцевать с ним…

— Действительно, странно, — хмыкнул Кэльвар, продолжая разглядывать лица эльфиек.

Занервничав, что эльфы могут что-то сообразить, Ами спешно передернула плечом, забрасывая, как приманку, свою версию:

— А что, если она замужем или давно обручена? Зачем ей расстраивать своего суженого и петь для Владыки?

Мужчины дружно переглянулись, взгляды их мгновенно потухли, и, не скрывая откровенной досады, Лосгар разочарованно произнес:

— А и правда, с чего мы решили, что она свободна?

— Да… Такие красавицы долго в девушках не ходят, — вздохнул Друвальд, потеряв к собирающимся петь эльфийкам всякий интерес.

— Пойду напьюсь, — горестно заявил Кэльвар, разворачиваясь в сторону столов с вином и едой.

— Что это с ними? — недоуменно оглядываясь на понуро расходящихся в стороны друзей, спросил Ами Итилгил.

— Не знаю, — соврала Ами, вновь сконцентрировав все свое внимание на Владыке, которого, похоже, отсутствие загадочной незнакомки, увиденной возле водопада, тоже расстроило.

Вручив эльфийке-победительнице красивый серебряный обод, украшенный драгоценными камнями, он без особого энтузиазма станцевал с ней медленный танец, а затем, вернувшись к Ами и Итилгилу, вздохнул с досадой:

— Жаль, ничего не получилось, а такая хорошая идея была… И почему она петь не захотела?