Горький-политик

Помимо людей, приезжавших в Сорренто, под контролем находилась и вся переписка писателя, проходившая по официальным каналам. 30 октября 1927 г. Главное управление почт и телеграфов сообщило политической полиции об изъятии посылки для М. Горького, прибывшей из Москвы, а 12 декабря 1928 г. была изъята книга «Письма Сакко и Ванцетти», доставленная из Нью-Йорка. После тщательного изучения представителями полиции книга «Письма Сакко и Ванцетти» дошла до адресата 13 января 1929 г. 12 марта 1930 г. региональный Комиссариат Неаполя сообщил в Главное управление по делам общественной безопасности Министерства внутренних дел, что «по запросу префектуры Удине несколько дней назад, согласно порядку, установленному в свое время уважаемым Министерством, было изъято несколько заказных писем, отправленных на имя писателя Максима Горького из Москвы, в связи с обнаружением в них копий газеты “Правда”, запрещенной к ввозу в Королевство». Таким образом, очевидно, что контроль над всей перепиской Горького осуществлялся по указанию властей. В связи с изъятием писем посольство СССР направило официальный запрос в Министерство иностранных дел Италии[465] с просьбой дать оценку ситуации, а городской Комиссариат Неаполя отправил в Министерство внутренних дел ноту, в которой выражалось сомнение в целесообразности дальнейших изъятий печатных изданий, так как «подобные действия в отношении Горького могут быть расценены им как особое подозрение, и хотя эти меры не влекут никаких конкретных практических и политических выводов, они могут вызвать раздражение писателя и неуместные комментарии в адрес Режима»[466]. После этого Министерство внутренних дел сняло запрет на пересылку прессы, «принимая во внимание, что пребывание Горького в Итальянском Королевстве всегда было официально разрешено, а экземпляры газет не казались (не кажутся) предназначенными для пропаганды коммунистических идей в Италии».

За этим последовали любопытные анонимные сообщения от информаторов политической полиции. Докладывали, что М. Горький, будучи коммунистом, был и почитателем фашистского режима, о котором он всегда отзывался положительно. Особенное восхищение писателя вызывал дуче Муссолини (Париж, 12 декабря 1930 г.). Уверяли, будто бы в коммунистической среде все абсолютно уверены, что М. Горький станет послом СССР в Италии (Базилеа, 29 июля 1931 г.). В посольстве СССР, сообщали информаторы, поднят вопрос о том, что фашистская печать сообщает о возвращении писателя в Москву. Но в газетах не указывается причина, по которой русский писатель оставил свою виллу в Сорренто. Иначе говоря, замалчивался тот факт, что причиной был план покушения на жизнь М. Горького, разработанный русскими, проживающими за границей (Рим, 4 мая 1932 г.).

Ни одно из этих сообщений нельзя воспринимать серьезно. Благодаря имеющимся документам, мы можем утверждать, что в последние месяцы пребывания М. Горького в Сорренто слежка за ним и людьми, с которыми он контактировал, была усилена. Это становится очевидным, если прочесть следующее анонимное сообщение от 31 декабря 1932 г.: «Замечу, что вокруг знаменитого русского писателя Максима Горького, проживающего на острове Капри и его семьи формируется подозрительный круг лиц, проживающих на территории Италии и придерживающихся большевистских идей. Эти люди вполне могут создать на острове или же в Неаполе некую организацию»[467]. Таким образом, представители политической полиции были вынуждены подробно изучать деятельность писателя. Существует доклад Коммисариата Неаполя, созданный под руководством Главного управления по делам общественной безопасности и, отредактированный 12 июня 1933 г., то есть тогда, когда М. Горький уже выехал из Италии. В докладе подробнейшим образом описан каждый человек, который когда-либо проживал в доме писателя, каждый человек, который когда-либо был гостем на его вилле. Любые действия этих людей записывались. Полиции были известны их профессии, социальное положение, дата прибытия на виллу и отъезда из дома М. Горького. В документе сказано, что писатель «всегда вел достаточно уединенный образ жизни, в то время как другие члены его семьи, например, сын, сноха и жена, постоянно совершали различные поездки». Однако причины таких поездок в документе не поясняются. Полиция так и не обнаружила доказательств того, что Горький и члены его семьи занимаются прокоммунистической деятельностью, но совершенно очевидным было то, что сохранялась связь этой семьи со своими соотечественниками.