Горький шоколад

Смешно смотреть на Мишу, он такой мрачный. А с чего бы это? Эх, Миша Мишенька, в жизни не только физика существует! И не только стихи. Не согласен? Ну что ж, тогда иди, читай свои книги. А я вот расскажу сейчас Муське, как да что было. Точнее ничего не расскажу. Никому. Никто не узнает, что когда закрываю глаза, победными трубами звучит финал: «А потом они жили долго и счастливо…» Ох, трубы. Потише там. Нам не нужно мещанства и благополучия, во-первых. Слишком уж сахарно звучит: «долго и счастливо». Пугает как-то. А во-вторых, самого главного, по сути, еще не произошло. Точнее, ничего не произошло. Рано говорить «гоп!» Мы не только не успели пожениться, но еще даже толком не объяснились в любви. Разумеется, взглядом мы поняли друг друга. На каком-то таком… ээ… невербальном уровне. Он как-то так, по-особому, посмотрел на меня и сказал, медленно и со смыслом, «До встречи, Нина…» Его волосы светлые и золотистые, словно спелая пшеница, а глаза, напротив, такие темные, вечерние, куда-то зовущие. И очень грустные. Грустные и живые. Терпеть не могу самодовольных, выставляющих все напоказ – ай какой я молодец! На них смотреть противно. А вот Марк, он…

Но обо всем по порядку! Итак, сегодня мы отправились в гости к Мишиному другу Толе. Мне еще не особо хотелось идти. Боялась, что будет скучно. Такие бывают компании. Много говорят, и все вроде бы ни о чем. Из пустого в порожнее. Ну, собственно, и здесь так оказалось. Толя из себя строит мэтра. Этакого умудренного жизнью старца, а его жена Света во всю потакает. Вот он скажет: «Светка, принеси салат!..» Приносит. «Светка! Кто-то стучит, не слышишь? Иди, открой дверь». Бежит. Честно, мне ее очень жаль. Симпатичная девушка, кстати. Случайно узнала, что она просто так с ним живет… как наложница. Но скоро они должны вроде бы повенчаться. Правда, Толя не очень хочет, он прямо так и заявляет: «Я родился свободным и хочу свободным умереть». Света, конечно, в шоке. Мы тоже. А что она сделает, деваться банально некуда. Толя привез ее из деревни, там полный развал. Родители пьют, к ним не вернешься. Тяжело быть дома. А здесь Светлану все-таки приняли, папа Толи – главный бухгалтер, очень мягкий и добрый человек. Никто не обижает, Толя недавно купил ей маленький ноутбук, хочет, чтобы она училась, поступила в университет. Т.е. совсем даже не определяет только на кухню, не использует как домработницу. По-своему даже любит. Главное, чтобы его беспрекословно слушали, а он уж и цветы подарит, и новые сапоги купит, и к родителям в деревню съездить разрешит.

Мне кажется, свои посиделки он организует по той же причине: хочет главенствовать, сидеть в кресле и важно изрекать вердикты-заключения. Конечно, и краснобай немного, и гитарист. Обрушить длинный поток слов, а после закрепить их, словно острым гвоздем, песней – вот его стиль. Поэтому мне было очень скучно, чуть не заснула. При этом, как Миша говорит, квартира Толи Маслова пользуется доброй славой. Сюда, мол, собираются мыслящие люди. Подумать только, не пьют, не грабят и никого не убивают. Такое вот достижение. Вместо этого читают стихи, поют песни, общаются… словом, интеллигенция. Хороша интеллигенция. Уже хотела встать и смотаться пораньше, Мишка пусть как хочет. Сидеть неподвижно два часа – это выше моих сил и терпения. Уже было собралась.

Как тут открылась дверь, и вошел он. Ничего не говорил, просто зашел, махнул рукой Толе, кому-то еще, и сел у стены, на пол. Даже если бы я не смотрела, закрыла глаза. Все равно бы знала, невозможно не почувствовать. Воздух словно сгустился, стал осязаемым. И все вдруг преобразилось. Так человек выходит из темной пещеры: до этого он видел лишь тени, слабый отблеск света, призрачное мерцание капель. И думал, бедный, что это и есть подлинный, настоящий мир. Но вот он вышел, и все иллюзии тут же развеялись, в глаза ударил яркий свет. Он почувствовал зеленую свежесть трав, глотнул из синей чаши неба жгучий простор, услышал трели птиц; и упал на землю, и заплакал от радости, и поцеловал эту землю. Точно также и мне, все прошлые события показались лишь слабым отпечатком, тонким узором, тихой прелюдией, размытым фоном – самого главного и чудесного, единственного, неповторимого таинства. Таинства встречи. Во мне словно забил новый родник, я прорастала в каждом предмете, в каждом слове; растворяясь, была во всем, безгранично, вечно.

Миша, кажется, сразу почувствовал неладное. Еще бы, мои глаза сияли, мои щеки горели. Это было невозможно скрыть. Я прислушалась к разговору и теперь ловила каждое слово. Смешно, но даже кончики моих волос потянулись вверх, стали завиваться. Я пыталась пригладить, но ничего не получалось. Единый вихрь охватил меня, пронизывал, в какой-то момент мне показалось, что сердце дробится на куски, но это было не больно и не страшно; каждая отколотая часть тут же обращалась в белую птицу, которая вылетала с громким клекотом. И все они мчались туда, к нему, несли от меня весточку. Ведь мы еще не познакомились. Спасибо вам, птицы.