Горький шоколад

И они стали искать кошку. «Вот это мужчина, – размышляла тем временем Катя, – какую-то Мурку ищет, а про собственную дочку забыл. Еще бы шпица завел, и нянчился с ним». Теперь, наконец-то, разрозненные фрагменты мозаики сложились в одно целое. Он, видимо, виноват перед Вероникой, но при этом отрицает всякую связь с ней. Это может означать только одно: между ними, действительно, было что-то серьезное, но ради новой девушки, он пытается все забыть. Однако достичь состояния блаженной свободы оказалось не так-то просто, и, после ряда неудач с Лизой, он принимает решение встретиться с Вероникой, заплатить алименты и, тем самым, очистить свою совесть. Вероника пока не знает, что у Ромы новая девушка, именно поэтому она представляет его как «друга детства» и предлагает угостить чашечкой чая. Смутно бедняжка надеется, что он вернулся к ней навсегда, и дочка, наконец, обретет отца. Увы! Какая насмешка судьбы! Этим надеждам не дано исполниться… Черный пазл под названием «тюрьма» пока не имеет постоянного места, однако к созданной картине его можно прикрепить с любого бока. Существенное вкрапление в образ. Неприятный, в целом, человек. Двойственный, скользкий, порочный.

Теперь из себя что-то еще строит… Катя молча наблюдала, как Рома залез под кровать, собрал на себя всю пыль. Затем проверил верх шкафа, выглянул на балкон, отодвинул этажерку, всю заставленную безделушками. Кошки нигде не было. Одна из статуэток, фарфоровая балерина, качнувшись, вытянула носок и скользнула вниз. Рассыпалась с тихим звоном в безликую горстку стекла.

4

– Гром и молния, – кричал начальник отдела, – вы все сговорились! Наверное, чтобы шеф фирмы меня уволил, типун на язык! Одна не может, у другой рожает подруга, третья сломала ногу, четвертая…Нет и нет! Слышать ничего не хочу. Я бы сам сегодня был на телефоне и заменил всех вас, недотяп. А потом бы уволил, да! Если бы не одно НО.

Повисла пауза.

– Я только что сломал ногу, лежу на асфальте посреди дороги, и у меня сейчас рожает жена.

– Как же так, Павел Викторович?

– Бежал в роддом и упал.

– Ой, что же делать?

– Ничего, все в порядке. Такси уже вызвал. Поджидаю… Снег мягкий, очень уютно.

– Буду сегодня, обязательно, – ответила Катя, – выздоравливаете.

Она отключила трубку и, немного посмеявшись над нелепостью ситуации (представился начальник, возлежащий на асфальте, все такой же солидный и важный, как за столом в кабинете) помчалась собираться на работу. Даже при самом быстром темпе это должно было занять не менее двух часов. Ведь нельзя идти в офис с грязными волосами, правда? Плюс укладка. Покраска ногтей в цвет апрельской зари. И куча других мелочей, известных только настоящим женщинам.

Конечно, можно было бы собраться и быстрее, например, за полтора часа, но темп существенно замедляла недавняя душевная травма. Как ни крути, расставание – это всегда боль. Даже в том случае, когда отношения давно стали никакими и только угнетали своей нелепостью, как искусственная культяпка на теле здорового человека. Про неудавшуюся мечту кричал каждый предмет, который она доставала из сумки. Эту расческу она купила в универсаме, где искала подарок для Вадима на день всех влюбленных. Выбросить надо расческу, да. Именно ею она поправляла волосы, собираясь на свидание. А эти бусы… О-о, лучше бы их не видеть! С платьями дела обстоят еще сложнее. Почти всю одежду она оставила в квартире Вадима, ее еще предстоит забрать сегодня-завтра. А вместе с ними и всю отрицательную энергию воспоминаний. Пока же добивает своим видом вот эта мини-юбка и майка в арбузную полосочку. Нет, конечно же, на работу она так не собирается идти, смотреть на эту майку не может. Когда-то давно они с Вадимом сидели на террасе дачного домика и ели арбуз. Теперь ничего этого не будет. Никогда. Но и от строгих брюк с белой рубашкой тошнит…

На эти два часа можно спокойно оставить героиню. Пока она собирается, ничего нового не произойдет. Как вы уже, наверное, поняли, шторку отодвигать Катя не стала, чтобы не видеть лишний раз цветы, которые не дарил Вадим. Что и говорить! Расставаться тяжело, это все равно, что содрать бинт, присохший к глубокой ране, которая образовалась за долгие годы совместной жизни. Без шуток. Это так. Особенно, для впечатлительных, чутких и нежных женщин.

5

Тем временем Лиза слушала рассказ Ромки об удивительном знакомстве с некой ее одноклассницей, точнее, одношкольницей. Но, сколько бы он ни пытался описать внешность Кати, вспомнить не получалось. Не помогла даже та информация, что их дома находились, судя по всему, на одной улице.

– Понимаешь, наша улица очень длинная, – сказала, наконец, Лиза, потягиваясь (она еще лежала в постели, прижимая трубку к уху) – но ты прямо заинтриговал. А знаешь что? Пригласи ее куда-нибудь. Давайте все вместе погуляем, зайдем на выставку. Хоть завтра.

– Все вместе? – озадачился Рома, – вообще-то мы хотели вдвоем побродить…

–Ну, вдвоем мы всегда успеем. Я позову еще Максика.