Город без войны

Наконец, их грузовик подкатил к плацу. «Вот и закончилась боёвка. Почему энские наступали, зачем захватывали Южный Форпост, если у них ничего не получилось. Зачем им нужна была война?» – подумал Сашка, выпрыгнув из машины. Парни сдали автоматы кондору, и ушли по своим квартирам. Женька отправился в штаб получать для всех деньги, Шиз укрепил на каком-то камне огарок свечки и принялся молиться. Сашка и Кеша сидели около Ильи, Пёс ушёл за носилками.

– Чё-то я этого пацана ни разу не видел, – сказал Кеша. – Вот, тащи теперь его в лазарет.

– Сами потащим? – удивился Сашка.

– Да нет, сейчас тачка придёт. Попрут в нашу больничку. Там лечат классно, только дорого.

– А когда я у Катьки лежал, там про какой-то социальный госпиталь говорили. В нём, наверное, бесплатно?

– Бесплатно, – согласился Кеша. – Но насмерть. Туда только бомжи и попадают.

 Сашка закурил и опять стал смотреть на Илью. Зато в социальном госпитале документы не нужны. А у них могут понять, что Илья не штурмовик. Или не успеют этого понять, он раньше умрёт. Сашке показалось, что Илья уже умер, он в ужасе схватил того за руку, убе­дился, что бывший друг жив. Пришёл Пёс и какой-то мужик в белом халате, они ловко под­няли Илью на носилки, и унесли в медицинскую машину. Сашке очень хотелось ехать вместе с ним, но повода не было.

– Пошли домой, – сказал ему Кеша. – Сейчас Женька деньги будет давать. И это, Сань, давай в баню сходим, помоемся, постираемся и завтра к Кате…

– Кеша, я не могу ей про отца сказать. Вдруг она не знает. Я не могу.

– Наоборот, надо сходить, – решил Кеша. – Мало ли, может им чего помочь придётся. Если не мы, то кто?

«Ладно, – подумал Сашка. – Мы сначала сходим к Кате, а потом в лазарет к Яснову. Мне надо с ним поговорить раньше, чем им займётся Контора».

23.

В квартире было холодно. Бездомный мужик, живший по соседству и стороживший этажку, сообщил, что ничего серьёзного не случилось. «Приходили какие-то дураки, – сказал он. – Дескать, давай, дед, отпирай квартиры, а то убьём, но я направил обрез ваш, они сразу и уд­рали. Потом ещё малец какой-то был здесь, но сразу ушёл». Мужик ещё немножко походил за парня­ми, получил от каждого по марке за труды, и пошёл отдавать обрез Уксусу.

Кеша, растопив мангал оставшимися кусками досок и картоном, принялся выправлять гвозди. Шиз на своём магнитофоне на всю квартиру завёл какую-то музыку, сплошь состоя­щую из скрежета, щелчков и неприятного, почти крысиного писка.

– Где он эту кассету только достал, – ворчал Кеша, стуча кирпичом по гвоздям. – Я бы эту плёнку порвал бы на клочки, да Шиз её прячет хорошо. Спасибо, хоть он свою шарманку заводит редко.

Сашка прилёг на лежанку и, укрывшись одеялом, почти уснул, но тут пришёл Пёс и попросил помочь перенести его вещи в новую комнату, где жили раньше Олег и Хнык. Кеша демонстративно промолчал, а Сашка, поднявшись, поплёлся за Псом.

В квартире, где раньше жила группа Волка, уже во всю работали парни из группы Ук­суса. Пёс громко вздохнул, зашёл в свою комнату. Оттуда спешно выбежал хилый паренёк по кличке Хрипач. Он потёр ушибленное место пониже спины и пожаловался:

– Чего ваш Макс дерётся, я и не взял у него почти ничего, и вообще думал, что это Волка.

Тем временем Пёс вытащил из комнаты два небольших тюка и, бросив на пол, пошёл на кухню.

– Ё-моё, чуть не утащили мои вещи, хорошо, мы вовремя успели, – сказал он раздражён­но.

Хрипач сразу же благоразумно удрал в другую комнату. Из кухни Пёс взял полиэтиленовую плёнку и принялся швырять на неё книги из шкафа в коридоре. Сашка помог её завязать, потом взвалил на плечи и понёс на свой этаж.

– Как только эти варвары не сообразили, что книги – лучший источник самокруток, – го­ворил Пёс, сгибаясь под своими баулами. – А плёнку я вторым слоем в комнате натяну, по­верх Олеговой. И тепло держать будет и читать светло.

– А откуда ты книг столько достал? – поинтересовался Сашка.

– Часть из дома, часть купил здесь. Иногда бомжи продают или на сто грамм меняют. В общем, по-разному.

Положив тюки посреди комнаты, Пёс принялся их разбирать. Сашка помогал ему. Оказа­лось, что одежды у Пса довольно много, особенно тёплой. «Мать вяжет», – охотно пояснил Максим. Из остальных вещей Сашка выделил красивую картинку в рамочке и письменный прибор: огрызок карандаша, потёртую тетрадь, новёхонькую резинку для стирания.

– Иногда мысли записываю, – пояснил Пёс. – Иначе совсем писать разучусь, а может, и думать тоже.

Кеша в комнате сразу сообщил, что приходил Витька и звал Сашку молиться под очи­щающую музыку во славу чёрного и светлого разумов.

– У него там, небось, холодрыга, – говорил Кеша, пытаясь попасть по гвоздику. – Вот и зовёт, дескать, надышим вдвоём. Дурачина он, хоть бы костёр развёл, дак нет же, дух закаля­ет.

– Слушай, Шиз хоть когда-нибудь болеет? – спросил Сашка.

– Да чёрта с два, он как-то почти умер от холода в своей комнате, зимой, когда я ещё только пришёл. Ничего, его Олег положил к себе. Смотрим, а он уже свой «Ауммм» затянул. Нос, уши обморозил, но даже не заболел нисколько. Тогда он вообще сильно сдвинутый был. Сейчас и то получше.