Город драконов

— Восстание женщин? Чепуха какая-то! Ты вообще представляешь себе, как подобное будет выглядеть? Или у тебя есть причины думать, что это реально?

— Есть. Я получил подтверждение тому. В покоях моей жены два дня назад. Я вошел без доклада, утром, в такое время, когда я обычно ее не навещаю. Она попыталась спрятать несколько свитков, которые читала. Естественно, я отнял у нее один, как сделал бы любой мужчина, чтобы узнать, какой секрет жена стремится сохранить от мужа. — Канцлер нахмурился. — Свиток был весь истрепан по краям, затерт до дыр, поскольку его постоянно передавали из рук в руки. А на полях и на обороте обнаружилась масса дополнений и примечаний, сделанных разным почерком. На первый взгляд это и впрямь выглядело как обычные женские стишки, украшенные по краям бабочками и цветочками. Но после первой строфы слог виршей разительно меняется: он становится ученым и воинственным. Кассим приводит примеры из истории, с сожалением вспоминает о тех временах, когда благородные женщины Калсиды управляли страной наравне с мужчинами, распоряжались своей жизнью и сами выбирали себе супругов. Маленькие цветочки и виноградная лоза украшали не что иное, как призыв к восстанию.

Я сурово выговорил жене за такое чтение, подстрекающее к государственной измене, но она даже не устыдилась. А напротив, бесстрашно накинулась на меня: такое случается со старухами, которым уже нечего терять. Она насмехалась надо мной, спрашивая, чего же я так испугался. Неужели я дерзну отрицать, что прошлое существовало? Или все это выдумки, а не исторические факты? И разве благосостояние моего собственного семейства не было заложено женщиной, а вовсе не мужчиной? За такую дерзость я дал супруге пощечину. А она встала и принялась молиться одной из северных богинь, Эде, чтобы та лишила меня своего благословения. Я снова ударил ее за то, что она осмелилась призывать на мою голову проклятия.

Эллик замолчал, погрузившись в воспоминания. Крупный пот катился по его лбу. Невольно вскинув руку ко рту, он возмущенно встряхнул головой:

— Можно ли понять, что на уме у женщины? Мне пришлось избить ее, мой господин, хотя я не делал этого на протяжении долгих лет, и вынужден признать, что она продержалась дольше многих молодых солдат, кого мне приходилось наказывать. Но в конце концов я все-таки отнял у жены свитки и выбил из нее имя автора возмутительных стихов. Это твоя дочь, герцог, и она предельно ясно излагает свои мысли и намерения.

Герцог сидел молча, стараясь, чтобы его лицо не выдало всех чувств, которые бушевали внутри. Однако Эллик был беспощаден.

— Но и это еще не все. Кассим действует не одна. В этом участвуют и другие женщины из твоего гарема, герцог. Кассим слагает стихи, а остальные снимают с них копии, украшая их кружевами, лентами и окропляя своими духами. А затем эти свитки отправляются в прачечные и на рынки, к ткачихам и швеям, в мастерские, купальни, игорные дома — распространяются по всей Калсиде, подобно благоухающему яду.

Герцог молчал. Он был поражен. И в то же время не слишком удивился. Ведь Кассим — его дочь, и болезненная гордость за нее прорастала в его сердце, как терновник. Будь она сыном, он бы нашел ей достойное применение.

— Мне придется убить Кассим, — пришло на ум единственное решение. — Это скверно, но выбора нет! — Он подумал, а скольких еще женщин из его дома придется устранить, чтобы выкорчевать эту заразу. Ну и ладно, сейчас от них все равно мало пользы, а когда он поправится, то найдет себе кого-нибудь помоложе и посвежее. Так что пусть они все умрут. Герцог устал, он хотел поскорее попасть в Укромный сад и отдохнуть.

— Нет! — сказал Эллик. — Не попадись в ее западню! Я прочел все свитки Кассим, которые были у моей жены, и в каждом из них говорится, что она умрет от твоих рук. Кассим утверждает, что это будет доказательством того, как ты боишься ее и всех остальных женщин. Она заявляет, что ты так ненавидишь собственную дочь, что отдал ее в жены монстру, когда она была еще совсем молоденькой.

— Ненавижу ее? — изумился герцог. — Да стал бы я тратить на это свое драгоценное время? Вообще-то, я ее толком и не знаю. Старик Каракс был очень грубым мужчиной, но на тот момент он являлся самым сильным моим союзником. Этот брак стал залогом нашего альянса, только и всего. — Он хмыкнул. — Я насильно выдал Кассим замуж? Ха! Как будто меня интересовали чувства девочки-подростка, не говоря уж о том, чтобы принимать их в расчет в большой политике! Она слишком много о себе думает!