Город драконов

Однако фигуры по-прежнему смотрели на Элис из полумрака, причем все головы были повернуты в ее сторону. Яркие шутовские костюмы красноречиво говорили о том, что перед ней циркачи: здесь были эквилибристы и акробаты, канатоходцы и жонглеры. Она не раз видела таких же бродячих артистов на летних праздниках и сама бросала им монетки, когда они давали представление на краю Большого рынка в Удачном. Значит, это не призраки? Несмотря на полную неподвижность, циркачи выглядели как живые, и, даже полностью осознав, что это статуи, Элис все равно отважилась на нерешительное:

— Привет…

Ее голос эхом разнесся по залу. На противоположной стороне помещения внезапно оборвался тяжелый занавес и с грохотом осыпался на пол каскадом нитей, пуха и пыли. Она испуганно отскочила в сторону, а потом некоторое время стояла, сжимая руки и глядя на пылинки, танцующие в тонких солнечных лучах.

— Это просто статуи, — утвердительно сказала она вслух. — Только и всего.

Элис заставила себя повернуться и, пройдя по проходу, окружавшему места для зрителей, достичь первой из фигур.

Она думала, что вблизи они будут выглядеть менее пугающе. Но ошиблась: уж больно правдоподобной была каждая деталь. Все статуи были как живые. Жонглер в костюме в сине-зеленую клетку замер, держа два мячика в одной руке и три — в другой, насмешливо склонив голову и прищурив медно-зеленые глаза в зарождавшейся улыбке. В двух шагах позади него остановился акробат: протянув одну руку своей партнерше, а вторую прижав к груди, он с любопытством уставился на пустые сиденья. Его напарница была одета в шутовской костюм в желто-белую полоску; волосы беспорядочно свисают черными вихрами, а губы изогнулись в лукавой усмешке. За этой парой акробат свесился со своих ходулей, чтобы посмотреть на пустой зал. На нем были маска с клювом и элегантный головной убор из птичьих перьев.

Элис шла все дальше и дальше; фигуры ни разу не повторялись. Здесь худенький мальчик ставит ногу напарнику на колено, собираясь забраться к нему на плечи. Тут мужчина поднес к губам набор флейт, а возле его ног застыли на задних лапах три маленькие черные собачки, готовые начать танцевать, как только зазвучит мелодия. Следующей была молодая женщина: лицо и руки окрашены в белый цвет, а платье щедро отделано позолотой. Позолоченной также была ее корона с перьями и головой петуха, а в руках артистка держала скипетр, больше похожий на метелку для сметания пыли.

За ней обнаружились две девушки-близняшки, гибкие и поджарые, как хорьки, и одетые только в коротенькие яркие юбки и крохотные кусочки ткани, едва прикрывавшие грудь. Кожа их рук, животы и ноги были разукрашены экстравагантными завитушками: синими, красными и золотыми. Элис остановилась, гадая, были ли это постоянные татуировки, или же рисунки наносили заново для очередного спектакля. Она не сомневалась, что каждая скульптура представляла реального члена цирковой труппы, которая некогда выступала в этом самом театре.

Завершая медленный обход помещения, Элис снова остановилась, глядя вниз на сцену. Как записать все это? Какими словами объяснить? И стоит ли вообще стараться? Через год-другой со всей этой красотой будет покончено: статуи демонтируют, вывезут в Удачный и распродадут поодиночке. Она покачала головой, но не смогла отогнать мрачные мысли.

— Мне так жаль, что я не могу вас спасти, — тихо сказала она артистам. — Мне правда очень жаль…

Когда Элис повернулась, чтобы уйти, она заметила, что на полу что-то блестит. Поворошив мусор ботинком, обвязанным тряпкой, она обнаружила серебряную пластинку шириной с ладонь. Женщина опустилась на колени, стягивая изношенную перчатку, и рукой протерла свою находку от пыли. Но при прикосновении ее пальцев серебристая полоска ожила. В центре пластинки вдруг вспыхнул яркий свет и стал лентами разбегаться во всех направлениях от места, где стояла Элис, выделяя контуром проходы и поднимаясь по стенам, чтобы заключить далекое верхнее окно в мерцающую серебристую рамку.

— Джидзин, — произнесла она тихо, почти спокойно. — Я и прежде видела этот магический металл, который сияет при прикосновении. Когда-то его было много в Трехоге.

Но она сомневалась, что раньше сталкивалась с чем-то подобным. Это устройство было совершенно целым и исправно работающим. Элис так и застыла, нагнувшись и прикасаясь к полоске металла. Она с удивлением глядела вверх, на серебряный свет, пробудивший этот древний театральный зал. Она почти ожидала, что сейчас зазвучит музыка, а потом начнется представление.

Каждый волосок на ее теле встал дыбом, когда призрачная музыка и впрямь заиграла. Она была слабой и далекой, но, вне всяких сомнений, веселой. Радостно затрубила труба, а затем некий струнный инструмент полностью повторил мелодию, нота за нотой. И тут статуи вдруг ожили. Головы закивали в такт музыке, метелка для пыли стала дирижерской палочкой, девушки-близняшки задвигались в унисон: шаг вперед, шаг назад. Элис аж всхлипнула от ужаса, увидев подобное. Внезапно ноги отказали ей, и она обессиленно опустилась на пол.