Город драконов

Синтара уже почти настигла их, но тут более слабое крыло подвело ее, заставив завалиться на бок. Однако длинные когти драконицы все же полоснули одного зверя от плеча до покрытого шерстью бедра, и Синтара приземлилась на другого. Жертва издала короткий отчаянный вопль, когда они оба покатились кубарем — не слишком удачное приземление для дракона. Затем Синтара прижала добычу к груди и, наклонив голову, сдавила зверя мощными челюстями и передними лапами. Он был мертв прежде, чем прекратилось их скольжение по крутому каменистому склону. Невзирая на кости, рога и копыта, драконица без труда разорвала его на куски, которые могла проглотить целиком.

Правда, есть таким образом было довольно больно. Она судорожно заглатывала добычу, не останавливаясь для того, чтобы получить от трапезы удовольствие. А потом, когда все закончилось, драконица сгорбилась, опустив голову вниз, и только дышала, чувствуя, как тяжелая пища проходит через ее пищевод. Не было никакого чувства насыщения, одни лишь неприятные ощущения.

Тут сверху послышалось блеяние, и Синтара подняла голову. Еще один зверь! Тот, которого она зацепила мимоходом! Несчастное животное лежало, судорожно дергая в агонии всеми четырьмя ногами. Синтара неслась вверх по крутому склону, чувствуя, как камни, потревоженные ее лапами, взметаются в воздух и катятся вниз позади нее. Ей было все равно. Она добежала и буквально упала на свою добычу. А затем прижала к себе, чувствуя драгоценное тепло свежей крови, и почти нежно сомкнула челюсти на шее, останавливая дыхание. Спустя несколько мгновений умирающий зверь в последний раз содрогнулся и затих. И только после этого Синтара выпустила добычу из пасти.

На этот раз драконица уже действовала неторопливо: вспоров зверю живот, сначала съела нежные дымящиеся внутренности, с удовольствием отрывая своими острыми зубами крупные куски мяса. А проглотив последний кусок, Синтара медленно опустилась на залитое кровью место пиршества, глубоко вздохнула и впала в одурманивающую дрему.

Она любила его, как никогда прежде не любила никого из мужчин. Их отношения развивались одновременно медленно и головокружительно: этакий восхитительно-изящный танец застенчивости и неуверенности, сменившийся довольно решительными действиями, в общем-то неизбежными, когда речь шла о двух настолько незаурядных натурах.

Все их друзья предупреждали обоих, чтобы они не принимали эти отношения слишком всерьез. Амаринда знала, что окружающие считают ее ревнивицей и собственницей. Ну да, это вполне соответствовало истине. И она была полна решимости сделать Теллатора своим, только своим, навсегда. Прежде такого чувства у нее не вызывал ни один из тех мужчин, которых она пускала в свою постель.

Подруги Амаринды в один голос предостерегали, что она не сможет его удержать. По их мнению, Теллатор был слишком красив для нее, слишком умен и обаятелен. «Довольствуйся Рамозом, — убеждали они ее. — Вернись к нему, он примет тебя, рядом с ним тебе всегда будет спокойно и надежно. А Теллатор — воин, он постоянно смотрит в лицо опасности, в любой момент может покинуть тебя по долгу службы. Этот человек всегда будет ставить свои обязанности на первое место, как бы ни любил женщину. То ли дело Рамоз: он художник, как и ты. Он поймет твои капризы и будет рядом до самой старости. Да, Теллатор красивый, мужественный и сильный, но сможешь ли ты быть уверенной, что он придет домой ночевать?»

Но Амаринда слишком долго прожила в комфорте и безопасности и сейчас хотела совсем другого. И она не могла спустить Рамозу с рук его неверность. Если ее одной ему недостаточно, значит он вовсе лишится ее — пусть ищет подходящую женщину где-нибудь в другом месте. Как она, Амаринда, искала и нашла Теллатора.

Она ждала его в саду во дворе маленького игорного дома — заведения столь незаметного и престижного, что у его дверей даже не вывешивали синий фонарь для привлечения посетителей. Она оставила Теллатора играть в кости с упитанным маленьким торговцем, недавно приехавшим в Кельсингру, и вышла через открытые двери в летний вечер. Музыка текущей воды в ближайшем фонтане соперничала со скачущими языками пламени драконьего источника в центре сада. Цветущий жасмин, свисая из подвесных горшков, наполнял воздух упоительным ароматом. Амаринда нашла скамью в самом укромном уголке сада и присела там. Прислужница, милая босоногая девчушка в одежде мерцающих цветов игрового заведения, проследовала за ней и спросила, не желает ли госпожа перекусить. Спустя немного времени девочка вернулась с абрикосовыми булочками и легким весенним вином. Амаринда отпустила прислужницу, сказав, что более возвращаться не нужно.

Сейчас она потихоньку потягивала вино. И ждала.