Город драконов

— Выжми этих ублюдков досуха! — посоветовал Хеннесси, и широкое лицо Большого Эйдера расплылось в одобрительной улыбке.

Остальные просто молча кивнули. Лефтрин кивнул в ответ. Капитан не сомневался, что команда полностью доверяет ему. Странная штука доверие: оно одновременно дает надежную броню и налагает огромную ответственность. На этот раз от него зависит не только получение оплаты за выполненную работу, но и многое другое.

«Совет торговцев не так-то просто заставить раскошелиться», — подумал Лефтрин, возвращаясь к себе в каюту. Его ухмылка была больше похожа на оскал: ничего, прежде он всегда выбивал из них немалые суммы, не сделает исключения и на этот раз. Подписанный договор, согласно которому его корабль отправился с экипажем вверх по реке, надежно спрятан в водонепроницаемый футляр. Лефтрин взвесил его в руке. Обязательства выполнены полностью, так что придется Совету Кассарика заплатить все, что им причитается, до последней монеты. Документ есть документ, и отвертеться у торговцев не получится.

Малта Хупрус сидела перед зеркалом, расчесывая золотистые пряди мелко вьющихся волос. Закончив, она свернула их в узел и начала медленно укладывать в прическу. Руки двигались сами по себе, а она наблюдала за своим отражением. Когда же закончатся превращения? С тех пор когда она впервые попала в Дождевые чащобы, тело ее начало изменяться. Ее волосы из русых стали золотыми — и это было не просто образное выражение, они действительно приобрели цвет золота. Ногти на руках теперь были малиновыми, лицо покрылось мелкими нежно-розовыми чешуйками, мягкими, как брюшко древесной ящерицы, а надо лбом короной блестел алый гребень.

Почти прозрачные чешуйки на лице были украшены красной каймой, скулы сияли изнутри сливочным цветом, а брови превратились в полоски сверкающих рубинов. Малта чуть повернула голову, наблюдая за бликами света на лице, и тихонько вздохнула.

— Что случилось? — Рэйн в два шага преодолел небольшую комнату, которую они сняли в Кассарике, и, положив руки жене на плечи, наклонился, чтобы заглянуть ей в лицо. — Неважно себя чувствуешь?

— Я в порядке. Просто немного устала, только и всего. — Она завела руки за спину и помассировала поясницу: спина ныла не переставая. Живот уже стал таким большим, что ей было тяжело и сидеть, и стоять. Вчерашний день, проведенный за столом переговоров с татуированными копателями, обернулся сущим мучением. Малта надеялась, что, вернувшись в комнату, сможет поспать.

Напрасные мечты! Поза лежа оказалась еще менее удобной. Рэйн покормил ее в кровати и на ночь со всех сторон обложил подушками. Сейчас Малта, кряхтя от боли, массировала спину и видела, как Рэйн озабоченно нахмурился. Она натянула на лицо улыбку и глянула на его отражение в зеркале.

— Я в порядке! — повторила она и спустя минуту посмотрела на мужа.

Он тоже изменялся, как и она сама: глаза сверкали цветом теплой меди, кожа под бронзовыми чешуйками стала лазурной, как у драконицы Тинтальи, а темные вьющиеся волосы приобрели синевато-стальной отблеск. Он улыбнулся ей сапфировыми губами. Ее супруг. Человек, который столь многим рисковал, чтобы найти ее и назвать своей.

— Ты такой красивый! — воскликнула Малта совершенно искренне.

Глубокие глаза Рэйна засияли.

— С чего бы вдруг такая лесть? — Он склонил голову, и выражение его лица стало озорным. — Какой пустячок желает госпожа? Ожерелье из сапфиров? Или она снова хочет покушать? Возможно, какой-нибудь деликатес, вроде язычков колибри?

— Фу! — Малта со смехом обернулась и, обняв мужа за узкие бедра, притянула его ближе к себе. Рэйн наклонился и поцеловал жену в алеющую «корону». Она, вздрогнув от прикосновения, подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Я что, не могу сказать что-то хорошее без того, чтобы ты не напомнил мне, каким избалованным ребенком я была при нашей первой встрече?

— Нет, конечно! Я никогда не упущу случая напомнить тебе, что ты была чудовищно капризной. Очень красивым и невероятно избалованным ребенком. Я был очарован твоим эгоизмом. Порой мне казалось, будто я ухаживаю за кошкой.

— Да ну тебя! — воскликнула Малта и снова повернулась к зеркалу, положив руку на выпуклый живот. — Теперь, когда ты сделал меня беременной и я растолстела, словно свинка, все очарование сразу испарилось, да?

— А теперь она еще и напрашивается на комплименты! Ну что же, ты получишь их сполна. Моя прелесть, твое состояние делает тебя еще более привлекательной. Ты сияешь, светишься, блистаешь ослепительной красотой…

Малта не смогла сдержать улыбку:

— И ты еще обвиняешь меня в лести? Да кто бы говорил! Я тут сижу, развалившись, как старая жирная утка, а ты пытаешься доказать, что я ослепительно-прекрасна!

— Я не единственный, кто так считает. Моя мама, мои сестры, даже наши соседки любуются тобой!

— Это всего лишь обычная зависть всех обитательниц Дождевых чащоб к любой беременной женщине. Это еще не значит, что они считают меня красивой.