Город королей

— Почти прошли! — закричал Бетрим, срывая голос. Что-то стукнуло по его щиту, напомнило, как близко он был к смерти. Его энтузиазм понизился от осознания, что внутри им придется пробивать путь к другой стене, и это была только половина боя. А то и меньшая часть.

Капитан Потерянный кивнул некоторым людям, и вскоре несколько человек подошли к тарану. Его стали отодвигать, люди тянули за веревки. Бетрим не знал, как долго они этим занимались, не мог понять, как проходил бой. Ощущалось, что это длилось вечность. В давке с телами вокруг и кровью он не ощущал холода. В сердце сражения ему было почти жарко.

Капитан приказал нескольким встать перед Бетримом, а сам занял место сзади.

— Когда врата падут, — кричал капитан, подняв щит, закрываясь от стрел и камней, — будет кровавая резня. Никто не будет думать, кто на конце лезвия. Оставайтесь за нами. Мы защитим вас, как и должны.

Бетрим нахмурился, но кивнул. Он не привык к тому, что его хотели защитить. Он привык, что его хотели пронзить, что люди хотели сделать имя на убийстве Черного Шипа. Странно, как все изменилось. Теперь люди рисковали собой ради него, потому что он был с женщиной, которая была во главе.

— ТОЛКАЙ!

Бетрим уперся плечом в таран и напрягся, тот ударил по вратам с хрустом. Он подумал на миг, что увидел на другой стороне лицо Генри в брызгах крови, кривясь из-за шума войны, но тот миг прошел, он потерял вид среди толпы солдат.

— Еще немного! — кричал капитан Потерянный.

Они почти пробились. Врата были в трещинах, дыра появилась там, где бил таран. Если капитан был прав, еще несколько ударов, и врата слетят с петель и впустят их, и тогда начнется настоящий бой, а не эта давка с градом стрел.

Таран отодвинулся. Давка стала сильнее. Все больше солдат подступало, готовые ворваться через врата, как только их разобьют. Бетрим едва мог двигаться, едва мог понять, где был он, а где — кто-то еще. Он не мог решить, какой из щитов над ним принадлежал ему.

— ТОЛКАЙ!

Шок удара снова пробежал по Бетриму. Казалось, зубы стучали в его голове. Казалось, глаза тряслись, и он был рад, что у него был только один глаз, хоть в этот раз.

— ЕЩЕ! — крикнул Потерянный.

Бетрим огляделся, но не видел Мопса. Давка была тесной, как зад девственницы, и он едва видел лицо рядом с ним. Солдаты, которые охраняли Бетрима, были ближе всего к нему. Многие с морщинами, ветераны. Они знали игру, они помогут больше, чем Мопс, в бою. Но было обычно, если парень уже умер. Бетрим не был сентиментальным, но ему нравился Мопс. Было что-то в его невинности.

— ТОЛКАЙ!

В этот раз, когда таран ударил, врата застонали и открылись. Они были пробиты. Солдаты бросились вперед, толкались, своим весом и тех, кто был за ними, открывали врата все сильнее.

Копья ждали их на другой стороне.

21

Генри

Генри была в первых рядах, почти в центре. Она это не выбирала. Люди перед ней умирали, убитые лучниками со стен, и ее толкали все дальше гады за ней. Она закричала бы им остановиться, но уже сорвала голос от криков, было больно дышать. Даже шептать не хотелось.

Последний удар тарана, и врата раскрылись, перекладина за ними сломалась надвое. Солдаты за ней толкали, и она оказалась прижатой к вратам, пыталась вдохнуть, желала, чтобы они открылись быстрее.

Когда они начали открываться, Генри толкнули вперед быстрее, чем ей хотелось, быстрее, чем были готовы ее ноги. Страх и предвкушение смешались в коктейль, прогнавший все мысли из головы Генри. Копья ждали со стороны города, и она тревожно пискнула. Было поздно. Люди за ней не останавливались, как и она. Одно копье попало по ее боку, запуталось в мешковатой кольчуге, другое скользнуло под ее рукой и пронзило мужчину за ней.

Генри упала, ее остановило копье, застрявшее в кольчуге. Древко сломалось, и она перекатилась, не дав солдатам за ней затоптать ее. Мир был размытым, она села на корточки меж двух солдат, которые были удивлены не меньше нее. Через миг стена солдат Розы врезалась в них, и Генри оказалась не на той стороне резни.

Была проблема в нахождении на стороне врага. Генри бросила щит и меч, которые ей дали. Она сжала кинжалы, она отлично убивала вблизи. Чем ближе, тем лучше. Генри нравилось, когда кровь текла по ее рукам, пока она убивала, и тут было этого много.

У нее было мало места, она была между живым солдатом и мертвым, и ее лицо было в дюймах от другого защитника Тигля, рычащего, но не способного отодвинуться в давке. Генри подняла руку, высвободив ее из хаоса. Глаза солдата расширились от страха, а потом она пронзила кинжалом его глаз. Он закричал с надрывом, но не мог двигаться, был зажат. Генри вонзила кинжал в другой его глаз, а потом в горло. Брызнула кровь, покрывая ее лицо, и она вонзила нож в кого-то еще.