Город королей

Генри любила быть близко, но это было другим. Ей нравилось двигаться, использовать скорость и небольшой размер как преимущество. Тут она была еще одной мишенью. Еще одним телом в давке вонючей смерти. Она била кинжалами снова и снова, надеясь, что никто не сможет прорезать мертвое тело перед ней, служащее щитом. Надеясь, что ее люди не примут ее за врага, не зарежут случайно. Она не была в черной одежде Тигля, но вблизи было сложно понять.

Она не знала, как долго длилась первая давка боя. Копья взлетали, и каждый раз, когда Генри видела одно, ее сердце пропускало удар, и она была уверена, что умрет. Она пронзала солдат, когда могла, ощущала внутри отчаянную панику. Она такое уже ощущала, горло сдавило, зрение сузилось.

Давка стала ослабевать, солдаты Тигля отступали, мертвые тела уже не поддерживали те, кто стоял за ними, и они падали на кровавую землю. Стрела вонзилась в мертвую женщину у ног Генри. Наконечник прошел в шею со шлепком. Ни крика. Ни вопля. Женщина уже была мертва. Генри не знала, сделали это ее кинжалы или чье-то копье. Не важно, мертвые оставались мертвыми, кто бы их ни убил.

Вокруг были трупы. Тела с обеих сторон конфликта. Солдаты Тигля отступали глубже к внутренним вратам. Они держали копья наготове против волны врага.

Генри замерла на миг, тяжело дыша от усталости. Голова кружилась. Она была в крови. Она часто была в крови. Она не знала, сколько крови было ее, но хоть что-то было ее. Солдаты Розы окружили ее, толкали, двигаясь к внутренней стене. Больше стрел сыпалось сверху. Все больше защитники на внутренней стене выпускали во врагов.

Паника поглотила ее, сковывая конечности, вызывая новые слезы на глазах. Как в Хостауне, когда демоны напали, страх прогнал другие мысли. Это был не бой. Генри тут не управляла тем, выживет или умрет. Они все умрут. Она поняла это с внезапной уверенностью и болезненной ясностью.

— ПОДНЯТЬ ЩИТЫ! — Генри не знала, кто закричал или где. Она огляделась в поисках своего щита. На земле их лежало много, но они не были похожи на ее. Она не помнила, как выглядел ее щит, если честно.

Солдаты окружили Генри, и она снова оказалась под навесом из поднятых досок, прижатая к людям. Запах пота и крови перекрыл все. Лучи света пробивались в узкие бреши, и стук стрел по их защите стал постоянным звуком. Звук без ритма. Бесстрастный. Резня на максимуме. Имена были потеряны, никто не думал о том, что это значило.

Генри посмотрела на свои ладони. Правая была в крови, часть высохла, часть еще капала. Левая ладонь была в маленьких ранах, где ее кожу стерло, но была чистой. Она стала вытирать правую ладонь об тунику под кольчугой, но та тоже была в крови.

— Мы — защита для тех, кто идет за нами, — сказал мужской голос, который она не узнавала. — Берите щиты и соберитесь.

Кто-то толкнул ее в левое плечо, и Генри действовала инстинктивно, повернулась и вонзила кинжал в спину мужчины, под его броню.

Солдат посмотрел на нее, его рот раскрылся, в глазах были шок и страх. Генри ощутила жаркую кровь на левой ладони, до запястья. Мужчина смотрел на нее еще миг, его глаза закатились, и он рухнул. Еще труп на земле. Один из тысяч. Но этот хоть видел, кто его убил.

Никто не заметил, что она убила одного из своих. Никто даже не увидел этого. Еще один упал от стрелы, наверное, так все подумали. Тут Генри могла убивать, и никто не заметил бы, но она не хотела. Она хотела только уйти.

Другой солдат переступил тело, которое она только что убила. Щиты снова соединились. Солдаты падали время от времени от постоянного града стрел.

Было почти мирно. Спокойно. Генри огляделась, все расплывалось от слез и страха. Шип пропал. Она его не слышала и не видела. Генри не знала, был ли Шип мертв. Может, у нее уже не было повода тут находиться, и он потерялся в давке безымянных солдат, умирающих за Розу или кровавых. Без причины.

Генри повернулась и стала идти сквозь толпу солдат между ней и вратами. Она была маленькой и гибкой, ее тело было чуть больше, чем у девочки, и даже с мешковатой кольчугой она хорошо двигалась.

Больше солдат собралось за стеной щитов, новый отряд был готов штурмовать стену, когда врата пали. Они толкались, обходили огромный таран. Некоторые заметили Генри, идущую к ним, но никто не давил. Редкие хотели спорить с Генри, даже когда она не была в крови.

За ней еще было слышно, как люди умирали, мужчины и женщины пытались держать линии, чтобы товарищи успели помочь им сзади. Зазвучали вопли. Десятки голосов кричали, шум гремел в воздухе, громкий, полный боли, и Генри тошнило.

Генри оглянулась, увидела за давкой солдат, как чан кипящего масла наклоняют на внутренней стене, и оно льется на щиты, топит людей внизу. Она поняла, что могла быть среди тех бедных солдат.

Многие бежали от боя. Некоторые были ранены, другие тащили раненных с собой. Генри видела женщину без руки, из раны текла кровь. Она шла по полю, собирала стрелы. Глупо. Вряд ли она сможет стрелять из лука одной рукой.