Город отголосков. Новая история Рима, его пап и жителей

Церковь обрушивалась на последователей Лютера, и костры запылали также и в Риме. Жарким августовским днем 1556 года толпы окружили пирамиду из хвороста на Пьяцца Навона. Ожидалась казнь 24-летнего студента, которого собирались живьем сварить в котле с маслом, дегтем и скипидаром. На приговоренном Помпонио Альгиери были студенческая шапочка и мантия [30]. Он изучал право в университете Падуи, где инквизиторы унюхали в его вере лютеранский душок. Сейчас студенческое одеяние служило напоминанием о его праве на свободное высказывание. Столь жестокую кару избрали для Альгиери за упорный отказ отречься; возможно, неистовый Павел IV испытывал по сему поводу садистическое удовольствие. Казни преступников не были невидалью в Италии, в том числе и во владениях папы. Количество убийц, воров и изменников на полуострове значительно превышало число мест в тюремных камерах, хотя римляне обычно оказывались в одной из главных тюрем: в Тор-ди-Нона напротив замка Святого Ангела и в Куриа-Савелли, что южнее, в Реголе [31].

В Риме, как и во многих других христианских городах, переплетались мирская и церковная иерархии. Отвергнуть власть и учение Церкви значило изменить самому государству [32]. Критически важно было то, что религиозное неподчинение представляло угрозу для душ, способную увести их с праведного пути. В католических государствах изъятие еретиков из общества часто рассматривалось как благо для него, как очищение для тел и душ. Карафа-инквизитор энергично содействовал инквизиции, создавая из нее институт, порой влиявший на политику Церкви больше самого папы [33]. Свои действия и их обоснование (в виде приговоров, на оглашение которых уходило порой по полчаса) римская инквизиция часто изображала как геройство, спасение Апеннинского полуострова от лютеранства и вечной огненной геенны [34].

Поэтому на Джордано Бруно надели кожаный намордник и сожгли его заживо на Кампо-деи-Фиори в 1600 году [35]. Бруно испустил дух на той самой площади, где Павел IV расправлялся с томами Талмуда. По иронии судьбы святой Доминик основал монашеский орден, к которому принадлежал Бруно, с целью отыскивать, обращать и карать еретиков на юге Франции в XII–XIII веках. Прежние, средневековые, инквизиторы Доминика разоблачали катаров и альбигойцев при помощи будущего авиньонского папы Бенедикта XII. Но идеи Бруно, в отличие от веры катаров, не являлись вероисповеданием. Он черпал вдохновение у исламских астрологов, поздних последователей древнегреческого философа Платона и, через них, в учении Гермеса Трисмегиста – загадочной, мифической фигуры, воплощения греческого бога Гермеса и египетского божества Тота с головой бабуина [36]. У Бруно были разнообразные интересы, вызывавшие у римской инквизиции глубокие подозрения. Но больше всего ее волновали его религиозные воззрения. Чтобы переубедить Бруно, его привели к Роберто Беллармино, одному из величайших богословов того времени. Когда Бруно отказался изменить свои взгляды на авторитет Святого престола и на реальное присутствие Христа в таинстве евхаристии, инквизиторы приговорили его к смерти, решив заставить умолкнуть в огне [37].

В Риме всегда находились люди, отвергавшие, ставившие под вопрос, вышучивавшие учение и авторитет христианской церкви задолго до того, как Лютер сжег буллу папы Льва X (1513–1521 гг.). Евреи жили в городе еще до рождения Христа. Для пап, церковной иерархии и во многих случаях для простых римлян все это были докучливые, но терпимые факты. Но все изменилось в XVI веке, когда рост идей протестантизма и их поддержка коронованными особами усилили страхи всех тех, кто находился в идеологической, личной и политической зависимости от католической ортодоксии. Опасения от еврейского присутствия возросли после 1541 года. Когда испанцы стали изгонять евреев со своих итальянских территорий в Неаполитанском королевстве, многим евреям пришлось перебираться в новые места, в том числе в Рим [38]. Хуже того, в 1555 году по всемирной роли папства был нанесен сильный удар, когда по условиям Аугсбургского мира Европа официально разделилась на протестантские и католические государства. В том году христианский мир поделили не в соответствии с волей папы, а согласно желаниям светских князей. Это решение подорвало авторитет и роль папы как верховного религиозного лидера Запада.