Город Победы

– А во-вторых, – продолжил попугай, раздраженно нахохлившийся после того, как ворона его перебила, – Бхагават Сангама выбрал себе в качестве тронного имени имя своего дядюшки – это решение многие посчитали его пощечиной по отношению к почившему отцу, отвергнувшему его. Так что он будет Хуккой Райей Вторым. Хукка Райя Ераду. Люди уже зовут его “Ераду” для краткости. Или, в более суровых городских кварталах, с меньшей вежливостью, “Номером Два”.

– Он говорил что-нибудь про меня? – спросила Пампа Кампана.

– Не думаю, что он скучает по матери, – заявила ворона с определенной долей жестокости. – Мы слышали его коронационную речь.

– С этого дня, – попугайски изобразил его попугай, – Биснага будет управляться посредством веры, а не волшебства. Волшебство в своем женском обличье царило здесь слишком долго. Этот город не был взращен из волшебных семян! Вы не растения, чтобы иметь такую вегетативную родословную! У вас у всех есть воспоминания, вы знаете истории собственных жизней и истории жизней тех, кто жил до вас, ваших предков, построивших этот город до вашего рождения. Это подлинные воспоминания, они не были вживлены в ваш мозг какой-то волшебницей-шептуньей. Это место имеет историю. Оно – не плод ведьминского труда. Мы перепишем историю Биснаги, чтобы вычеркнуть из нее ведьму вместе с ее ведьмами-дочерьми. Это такой же город, как и все прочие, только еще великолепнее, самый великолепный во всем мире. Он – не магический фокус. Сегодня мы объявляем Биснагу свободной от ведьмовщины и вскоре распорядимся также, что любое ведьмовство будет караться смертью. Отныне будет преобладать наша и только наша история, поскольку только она есть история истинная. Все ложные истории будут запрещены. История Пампы Кампаны – именно такая. Она полна неправильных идей. Ей не будет позволено занимать место в истории империи. Скажем прямо: женщине не место на троне. Ее место – и с этого момента так оно и будет – дома.

– Вот видите, – сказала ворона.

– Да, – согласилась Пампа Кампана, – отлично вижу. Это трущобное имя, “Номер Два”, отлично ему подходит.

В первый раз за очень долгое время Пампа Кампана начала задумываться о поражении. Нечего было и думать о возвращении в Биснагу. Хуже того, было похоже, что риторика Номера Два пользовалась широкой поддержкой у народа – или, по меньшей мере, у значительной его части. Это было ее поражением. Идеи, которые она сеяла, не укоренились, а если и укоренились, то совсем не глубоко, и их легко было выдрать с корнем. Биснага превращалась в противоположность того мира, который она творила, нашептывая из небытия. Она же сама пребывала в лесу – в лесу, который не был тюрьмой, но довольно скоро она начнет чувствовать себя в нем, как в темнице.

Я должна начать строить планы на долгую перспективу, подумала она, кто знает, через какое время ветер переменится. Мои дочери состарятся. Внучки – вот то, что мне нужно.