Город за рекой

– Господин Префект, – ровным тоном звучно произнес Верховный Комиссар, – через меня выражает вам, господин Архивариус, благодарность за тщание, с коим вы исправляете порученную вам должность. Не без восхищения мы следили, с каким чутким пониманием вы с первой же минуты постарались войти в здешние обстоятельства, нисколько не злоупотребляя тайной города мертвых, в которую вы, разумеется, были посвящены.

В ответ на похвалу, в которой вообще-то усмотрел всего лишь учтивую любезность, Роберт заметил, что ему понадобилось больше времени, нежели он рассчитывал, чтобы сориентироваться, где он в самом деле находится.

– Скромность – дело хорошее, и вам делает честь, – продолжал Верховный Комиссар, – что поначалу вы не хотели себе в этом признаться. Однако без ложного умничанья с уважением относились к особенностям города и его обычаев. Если мне позволено обратиться к стилистике Архива, вы подошли к миру бездны скорее в духе Парцифаля, а не Дона Кихота, скорее наивно, а не иронически.

Архивариус призадумался, однако чувствовал лишь смехотворность роли, которую, по сути, здесь играл.

– Из простодушного сна меня в конце концов вырвало любовное переживание, – ответил он. – Мне оно, разумеется, казалось уникальным, но ведь так мнится каждому. На самом деле это была обыкновенная сентиментальная тривиальность.

– Вы осознавали недолговечность, – вставил чиновник Префектуры, – неизменно присущую любовным отношениям меж мужчиной и женщиной. – Тут он отметил, что тривиальную нотку этим переживаниям придают лишь сопутствующие обстоятельства. – Своей личной судьбой вы поручились за символичность нашего мира, и это, как мы полагаем, достойно величайшего уважения. Мы вообще обратили внимание, что в своих наблюдениях вы угадывали двойственность почвы, на которой развиваются процессы бытия. Я имею в виду соотнесенность, метафизическую параллельность, существующую меж двумя уровнями по эту и по ту сторону реки.

– Иначе, – сказал Роберт, – было бы невозможно выявить в случайном закономерное и извлечь из реальности истинный смысл. Но все-таки я потерпел неудачу. Оказался в средоточии тайны, где власть духов и духа огромна, и стою перед вами с пустыми руками. Вы переслали мне жалобу, и поначалу изложенные в ней подозрения удивили меня. Но теперь я понимаю, что глубинный смысл упрека оправдан. Мне предоставили неслыханный шанс пребывать живым в царстве мертвых, а я им не воспользовался.

С этими словами он протянул Верховному Комиссару тетрадь, зная, что, кроме записи: «С сегодняшнего дня доктор Роберт Линдхоф вступает в новую должность», там ничего больше нет, только пустые страницы. Чиновник Префектуры, даже не взглянув на тетрадь, заявил, что Архивариус превратно истолковал намек, какой имел в виду Верховный Секретариат, переписав давнишнюю жалобу. Ведь сам упрек для властей совершенно беспредметен, хотя и послужил Хронисту поводом произнести речь перед Великим Доном. Архивариусу хотели всего-навсего указать на автора письма, сообщить, что некто здесь полагает, будто Архивариус обращает на него недостаточно внимания и не понимает. Роберт, который уже успел перебрать целый ряд возможных жалобщиков, догадался теперь, что речь идет о его помощнике.

– Леонхард! – воскликнул он и сию же минуту понял, отчего юноша временами вел себя так робко и нервозно. Как понял и куда тот клонил в давешнем разговоре. Хотел признаться. Но Роберту не требовалось признаний, он ничуть не сомневался, что при всей нескладности и глупости поступка намерение было чистым. Наверно, в Анне он учуял тогда соперницу несбывшимся чувствам привязанности, какие питал к Роберту в юности. Вдобавок он, пожалуй, опасался, что Роберт, переживший его ровесник, по неведению может впустую растратить свое пребывание в Архиве.

– Он, – сказал Архивариус, – хотел напомнить о себе. А я не догадался.

– Напрасно вы столько размышляли об этом письме, – сказал чиновник. – Достаточно было позвонить по телефону, и все бы разъяснилось.

Роберт рассмеялся, будто собеседник удачно пошутил.

– Будь это так просто, – сказал он.

– Не стоит всегда из всего делать проблему, – сказал Верховный Комиссар, взял в руки тетрадь и принялся тщательно перелистывать, страницу за страницей.

Сгорая со стыда, Роберт наблюдал, как чиновник Префектуры порой замирал и задумчиво кивал головой. Казалось, чистая бумага перед глазами Комиссара покрывалась четкими письменами, причем весь процесс походил на чтение между строк.