Город за рекой

– Отдохните, – любезно сказал он, но, как всегда, с официальным оттенком.

– Есть шанс, – сказал Роберт как бы про себя, продолжая свою последнюю мысль, – но нет гарантии.

– Вы имеете в виду гарантию жизни? – спросил от письменного стола Комиссар и, когда Хронист задумчиво кивнул, добавил, что это лишь слегка затрагивает его сферу, но Роберт как человек покуда слишком пристрастен. – В остальном, – вскользь заметил он, – вам, господин доктор Линдхоф, не возбраняется самому решить, выполнять ли и впредь свою работу в Архиве или вернуться в прежнюю свою страну. И тут, и там, – спокойно добавил он, – вы остаетесь у нас на службе.

– Я человек, – сказал Роберт, – а не дух.

Верховный Комиссар выждал некоторое время, но, не услышав от гостя ни вопросов, ни опровержения, нажал на кнопку звонка.

– Проездные документы для господина доктора Линдхофа, – сказал он вошедшему Секретарю.

Роберт церемонно поклонился.

– Я, – сказал он на прощание, – благодарен за все понимание и внимательность.

Розовощекий Секретарь с хитрыми глазками за сильными линзами очков подхватил его под руку.

– Ну что ж, господин Архивариус, – весело сказал он, когда они расположились в его кабинете, – пора передохнуть и устроить себе каникулы?

Он угостил Роберта сигаретой, по которой тот давно тосковал, и она вновь ободрила Хрониста.

– Я уезжаю навсегда, – сказал он, – мне что-то стало очень не по себе.

– Вы к нам вернетесь, – сказал Секретарь, подготавливая бумаги, – вы уже изрядно тут привыкли.

– Конечно, когда-нибудь я вернусь, – сказал Роберт, потерянно озираясь по сторонам, – но только когда действительно умру.

– В жизни, – сказал Секретарь, припечатывая штемпель на бумагу, – вы опять-таки лишь мертвый в отпуске.

– Вы полагаете, – Роберт глубоко затянулся дымом, – ничего не изменится, если я сразу останусь тут, без лишних хлопот. Резоны у вас веские.

– Согласен, обстановка у нас, – сказал розовощекий Секретарь, – несколько нездоровая, так сказать застарелое золотое сечение с патиной. Поверьте, все здесь выглядело бы иначе, если бы с жизнью людей на Западе дело обстояло лучше. Быть может, вы укажете на это в своем сочинении?

– В каком сочинении? – спросил Роберт.

– Ну как же, – отвечал Секретарь, – в книге, над которой вы здесь упорно работали, в исследовании здешних характеров, в романе о вашем путешествии.

– Вы ошибаетесь. – Роберт затушил сигарету. – У меня нет ни малейших задатков, чтобы писать развлекательные произведения. Ни фабулу придумать не сумею, ни действие, у меня даже хеппи-энда нет. Я расплачиваюсь половиной своей жизни.

– Это и есть главное условие, – любезно заметил Секретарь, складывая документы. – В остальном книга написана более-менее без вашего участия, и Верховный Комиссар наказал мне проследить, чтобы вы непременно взяли с собой синюю тетрадь. Ваш поезд отходит в полночь. – Он вручил Роберту документы.

– Смешно! – вскричал Роберт, которого вновь обуяло отчаяние. – Я сошел с ума? Опять нашептывания? Сам черт не разберет здешнего веселья! Меня что же, в конце концов убили хохотом?

– Теперь вам, пожалуй, пора в дорогу, господин доктор, – сказал Секретарь.

– Кто мне поверит, – взбудораженно шептал Роберт, – кто поверит тому, что́ я здесь пережил? Во плоти побывать в городе за рекой – что за сказка для мира, вышколенного материализмом. Гулливер в Бробдингнеге и у гуигнгнмов поистине простодушный выдумщик, куда ему до доктора Линдхофа, совершившего путешествие в страну мертвых. Никому в голову не придет, что это чистая правда, объявят оккультизмом. Верующая церковная паства и фанатики из военной касты наверняка предадут меня анафеме за подрыв морали и веры. А умершие и старейшины мертвых отомстят мне за то, что я видел их до срока.

– Паланкин ждет, – напомнил Секретарь, – ваш багаж из Архива доставят прямо на вокзал.

– Я сам в себе разочарован, – по-прежнему шепотом произнес Роберт, – Данте хотя бы прошел сквозь Ад, Чистилище и Рай некогда живших людей. И сумел описать все в терцинах. Я же угодил в сомнительное промежуточное царство, и хроника моя кончается на сивилле.

По лицу его пробежала дрожь.

– А ведь я-то вправду был у умерших, изо дня в день. – Он всхлипнул. Черты напряглись, и голос опять приобрел твердое звучание, когда он произнес: – Я не хотел этого кошмара, но теперь свидетельствую о нем каждым словом.

Только встав на ноги, он заметил, как велика слабость. Линзы очков запотели, когда он садился в паланкин.

– Доброго пути! – сказал Секретарь.

Шестеро носильщиков в паланкине доставили Хрониста по ночному городу на вокзал и молча удалились. Со старым чемоданчиком в руке Роберт медленно расхаживал по площади перед вокзалом, откуда нерешительно выходили запоздалые пассажиры одного из последних эшелонов. Глубокий купол небес озаряло холодное сияние луны, от которого мерцанье звезд чуть тускнело. Искусственный свет немногих уличных фонарей беспомощно тонул в пористом блеске воздуха.

Роберт боролся с усталостью, что волнами накатывала на него, меж тем как он механически считал шаги, силком заставляя себя идти. Нет, он не сошел с ума, а умершие тем паче.