Город за рекой

– Нет, ну надо же, – прокаркал господин Видехук, – господин Архивариус изволит шутить! До чего бы мы дошли, если б тронули саму родную землю. Знаете, – продолжал он приглушенным голосом, бросив быстрый взгляд на своих людей, которые, впрочем, были настолько поглощены процессом производства, что не слушали их беседу, – материал для измельчения мы получаем исключительно оттуда. Это же производственная задача другой фабрики.

– Как-как? – изумленно переспросил Архивариус и, качая головой, воззрился на агента.

– Если мы, – пояснил агент, – станем заодно использовать для пульверизации и скальную породу, будут нарушены не только взаимные соотношения, но и сам круговорот порядка. Существующая материя не должна ни умножаться, ни умаляться, верно?

– Стало быть, – помедлив, сказал Архивариус, – кирпичи производятся лишь затем, чтобы…

– Чтобы мы здесь, – докончил спецагент с ехидным удовлетворением, – вновь их размололи.

– И полученная таким образом пылевая масса… – досадливо вскричал Архивариус.

– Совершенно верно, – подтвердил агент, – она служит лишь затем, чтобы фабрика на другом конце города вновь произвела кирпичи.

– Но, – Архивариус топнул ногой, – это же…

– Образцовая отлаженность, – любезно докончил господин Видехук, – и все предельно просто.

Под надзором цехового мастера немногочисленные женщины и девушки орудовали рычагами-выключателями, посредством которых удаленно управляли работой различных дробилок и мельниц, а главное – регулировали темп работы. Знали ли они, что любое ускорение, вызванное легким нажимом их рук на аппаратуру, означало для несчетных тружеников на каменных полях почти непереносимое увеличение нормы, а стало быть, новую потогонку, новое удушье от натуги? И догадывались ли сами эти труженики, что обречены не только участию в одном и том же процессе, но и преображению одной и той же материи?

– Не понимаю, – сказал Архивариус, не в силах разобраться в образах своих мыслей, – не понимаю смысла затрат, постоянного ускорения работы, совершенствования методов!

– Таким образом, – сухо отозвался спецагент, – для каждого возрастает привлекательность механической игры.

– И к чему, – с огромным жаром сказал Архивариус, – прямо-таки смехотворная важность, какую придают выпуску все более прочных, все более высококачественных и красивых кирпичей, коль скоро им предназначено только одно: все быстрее, все хитроумнее возвращаться в исходное состояние пыли. Это же абсурд!

– Вы слишком морализируете, – сказал господин Видехук, подавив зевок. – Видите ли, господин Архивариус, – уже тише продолжал он, потирая руки и вращая перстень на указательном пальце, – для массы бесцельность ее деятельности, конечно, остается тайной. Масса твердо верит в иллюзию дела, возложенного на нее Префектурой. Мы, агенты, немножко заглядываем за кулисы театра, но толкование глубинного смысла пьесы выходит за рамки нашей компетенции.

Он осекся и, прислушиваясь, поднес ладонь к уху.

– Я не ошибся, – сказал он. – Для вас ситуация складывается удачно, господин Архивариус. Старший Президент всей нашей промзоны заедет сюда в ходе инспекционной поездки.

Спецагент принялся отдавать короткие распоряжения, велел открыть проход в соседнее помещение и расстелить ковровую дорожку – через порог входной двери до мостовой. Снаружи приближался трезвон колокольчиков, вроде как от зимних саней, донесся топот ног, и агент поспешил ко входу.

– Внимание, внимание! – закричал он.

Двое вестников с колокольчиками стали по сторонам двери. Следом явились носильщики в обшитой галуном униформе, они несли портшез, который осторожно поставили на пол уже в помещении центральной машинной станции XI. Меж тем как еще двое служителей взмахивали по сигналу колокольчиков маленькими серебряными курильницами, парчовый покров портшеза опустили. Присутствующие, в том числе девушки и женщины за пультом, поднялись со своих мест, и почти все тотчас преклонили колено. Механик перекрестился, Катель склонился в глубоком поклоне, причем руки его неловко свесились почти до полу. Архивариус, пристально наблюдая, лишь слегка опустил голову.

Взорам явилась затянутая в роскошное облегающее одеяние мумия, вроде как гномья, она сидела на пятках, над увядшими руками виднелось желтовосковое лицо. Голову украшала треуголка с множеством пестрых лент. Запах ладана расползался вокруг.

– Господин Президент! – сказал агент, делая широкий жест рукой.

Неотрывно глядя прямо перед собой, мумия зычно бросила:

– Продолжайте работу!