Город за рекой

Некоторое время трое мужчин молча шли по отлого поднимающейся каменистой местности. Со взгорка Архивариус сквозь защитные стекла маски увидал, как повсюду над землей поднимаются фонтаны пыли, тянутся вверх, расплываются вширь и медленно опадают. Возникали они над гигантскими мельницами, возле которых серыми муравьями сновали несчетные люди. Трескучий, хрустящий шум все громче проникал сквозь наушники маски. Землю беспрестанно сотрясали мощные толчки. Тело Архивариуса как бы намагнитилось. Порой, когда пыльная туча рассеивалась, взгляду открывалось широкое русло реки, образовывавшее под территорией осыпей границу каменного ландшафта. Противоположный берег затягивала завеса, непроницаемая для взгляда. Возможно, туман. А возможно, подумал Роберт, у меня просто запотели линзы маски.

Когда агент намекнул, что надо бы расширить экскурсию, осмотреть разные подготовительные этапы, дабы насладиться масштабом разрушения, Архивариус нетерпеливо отказался. Едва обстановка позволила, он избавился от маски и несколько раз быстро вдохнул и выдохнул. Отказался он и от визита к главному агрегату, где с незапамятных времен резидировали выдающиеся физики, которых в народе прозвали «ученые наоборот», поскольку служили они разрушению. У центральной машинной станции он неожиданно распрощался с господином Видехуком.

– Архив зовет! – с этими словами он поспешил прочь.

Художник хотел было последовать за Робертом, но спецагент схватил его за рукав и с пренебрежительной гримасой обратил его внимание на то, что Архивариус пошел не как надо, а намерен спуститься по боковой каменной лестнице.

– Оставьте его, – агент подмигнул Кателю, который досадливо дернулся, – ваш господин друг пока чересчур спешит, заминка в тупике отнюдь не помешает.

– Вы, агенты, – сердито сказал художник, – никак не оставите свои давние филерские замашки и просто не можете не посмеяться над подопечными Префектуры!

– Сдается мне, – сказал господин Видехук, – вы причисляете себя к наружному штабу Верховного Комиссара. Я же из компании легальных висельников. Мы на свой лад следим за безопасностью промежуточного мира, вы – на свой. Пока господин Архивариус на нашей территории, действуют наши способы. К тому же проверка безобидна и, как и всё, позднее будет для него не более чем памятным уроком. Не в обиду будь сказано, господин фон Катель.

Между тем Роберт, всего-навсего желая кратчайшим путем добраться до Архива, спустился по каменной лестнице и попал в сумеречный туннель, который, как он рассчитывал, очень скоро выведет его в знакомые катакомбные кварталы города. Он беспечно зашагал навстречу яркому проблеску, однако за крутым поворотом туннель вдруг затопило мягким, неверным светом. Когда Роберт спустя секунду-другую глянул вперед, он увидел, что навстречу ему идет какая-то фигура; приближаясь, она быстро увеличилась в размере и остановилась в тот же миг, что и он. Замерла почти вплотную перед ним, и, к своему изумлению, он узнал своего двойника. Невольно прикрыл глаза левой ладонью и нерешительно убрал ее, только когда отвернулся в сторону. И тотчас увидел целую дюжину собственных фигур, многократно уменьшенных. Они одновременно подняли ногу и, едва он сделал шаг в их направлении, со всех сторон шагнули к нему. Он словно топтался в пустоте, фигуры стали крохотными, далекими, взмахивали руками, когда он поднимал руку, стояли по ранжиру, как игрушки, движимые передаточным механизмом. Роберт насмешливо смотрел на это маленькое сборище, и тут прямо перед ним возникло собственное его лицо, увеличенное до сверхъестественных размеров. Он замер как вкопанный. Стоило лишь чуточку наклонить голову вперед, как это зеркальное лицо сделалось настолько бесформенным и огромным, что он испугался самого себя. Попробовал улыбнуться, но ответом была перекошенная гримаса.

Он отвернулся и, зажмурив глаза, осторожно шагнул в другую сторону. Но что это – из светотени опять вышел навстречу его собственный образ? На сей раз идущий впереди двигался медленнее его, так что казалось, он сам его нагоняет. Походка и левая рука, плотно прижатая к пояснице, безошибочно передавали манеру отца, какую он ребенком часто наблюдал на прогулках. Роберт успел подойти совсем близко, хотел сзади взять отца за плечо, но тут фигура разом стерлась, и его рука ударила по гладкому стеклу. Неужто он стал уже настолько похож на отца, чей нрав и нелепые адвокатские замашки всю жизнь терпеть не мог? Ведь он прекрасно отдавал себе отчет, что, куда бы ни глянул, всюду его обманчиво дразнит собственное «я».