Город за рекой

Одни с недоброй усмешкой уверяли, что началась новая эра, когда подобные картины природы обладают лишь атавистической привлекательностью; другие шли еще дальше и оспоривали даже научную ценность таких свидетельств, ведь как раз благодаря качеству художественного изображения они, мол, являют собой чрезвычайно опасный инструмент, ибо допускают устарелые воззрения. Кое-кто растроганно отметил, что дух еще хранит давно утраченные ими школьные знания и образованность; очень немногие похвалили Архивариуса за манеру декламации. Многие не одобряли, что предмету обычной здесь потребности недостает реализма и что столь отдаленные описания природы относятся к сфере утопии. Иные зачитывали готовые тексты, составленные из испытанных стереотипных фраз и не имевшие касательства к теме. Часть присутствующих превозносила оптимизм, часть считала его отсталым и неуместным. Кому-то подборка Архивариуса казалась слишком программной, кому-то – недостаточно однозначной в оценке. Один считал изложенное слишком конкретным в деталях, другой – слишком символичным в целом, третий – слишком абстрактным в идее, четвертый – слишком фантастичным по материалу. Нигилизм, обусловленный тщетными иллюзиями, некоторые полагали вредным, другие же заявляли, что он-то как раз и правомерен. Нашлись и такие, кто усмотрел в нарисованной Архивариусом картине другой стороны мира пример того, как свести определенные фундаментальные процессы в общее уравнение со значащим знаменателем. Эта группа осталась в меньшинстве.

Председательствующий закрыл прения и поблагодарил участников за разносторонние замечания. Розовощекий Секретарь наклонился к Архивариусу.

– Мы отнюдь не против, – шепнул он на ухо Роберту, – когда люди здесь говорят исключительно сентенциями. От этого они делаются замечательно нереальными. – Он довольно рассмеялся.

Дебаты повергли Архивариуса в такую растерянность, что он поспешно встал и вышел наружу. Его не оставляло ощущение, что президиум расставил всем участникам этого смотра отзывов этакую западню. У них выманивали суждения, которые в дальнейшем могли послужить основанием для оценки их чиновной пригодности. Тот, кто отмалчивался, бросался в глаза, поскольку безмолвно стоял в стороне, а кто что-нибудь говорил, получал соответственную пометку в секретных актах. Возможно, все это имело статистическую цель. Но кто здесь разбирался в статистике и ее обработке?

Так или иначе, Архивариус почел за благо давать посетителям, приходившим к нему на прием, краткую письменную характеристику. Ведь тогда по первому же запросу Префектуры он незамедлительно представит отчет касательно данной стороны своей деятельности. Юному Леонхарду он поручил вести соответствующую картотеку, где посетители были разбиты по группам согласно особенностям их дел. Выполняя эту задачу, выделявшую его из сословия посыльных, Леонхард проявил такую сноровку, что Архивариус даже предоставил ему некоторую самостоятельность.

В большинстве дела решались по отлаженной схеме. Но однажды визит некоего музыканта привел Архивариуса в немалое смущение. Музыкант сообщил, что находится здесь проездом и, пользуясь случаем, хочет лично продирижировать одной из своих симфоний, доведя исполнение до максимального совершенства. Одет он был небрежно, в выражении лица сквозила мечтательность. Голова лысая, с растрепанным венчиком волос, череп, как нередко у музыкантов, на затылке сильно уплощен. Двигался музыкант как бы танцуя, даже не скажешь, нарочито или от природы.

Если, сказал он, исполнение симфонии затруднительно, можно выбрать и композицию поменьше, хоровое произведение, например ораторию, пожалуй, она более уместна. У него не было ни малейших сомнений, что в Архиве хранятся партитуры всех его сочинений.

Роберт, которому имя композитора было знакомо по прежним временам, постеснялся сказать, что занял пост Архивариуса совсем недавно и никогда еще не слыхал о здешнем музыкальном отделе. Украдкой он полистал картотеку, составленную предшественником, однако упоминания о сочинениях музыканта не обнаружил. Столь же безуспешно он искал и имена других прославленных музыкантов прошлого. Это его озадачило. Пока музыкант рассуждал о проблемах с исполнителями, прежде всего с четырьмя певцами-солистами, Архивариус бросил вопросительный взгляд на Леонхарда. Смущенным жестом юный фамулус дал понять, что ему эти материи тоже незнакомы. В конце концов по знаку Архивариуса он поспешил в соседнее помещение искать помощи у опытного ассистента, у Перкинга. Роберт покуда заверял музыканта, что лично ему идея устроить концерт очень нравится, тем более что за все время своего пребывания в городе еще не имел случая послушать музыку и вполне может себе представить, что и другим тоже недостает этого удовольствия.