Города и дороги. Избранные стихотворения 1956-2011

Нещечко мое, собирай вещички,
пора отправляться в дальние края,
загорелось море от малой синички,
замы́калось горе с повечерия.

Загудит гудок, занемеют губы,
закликает, завоет плачея колес,
и любовь и жизнь – все идет на убыль,
катится тенью вагонов под откос.

7

Проходным двором человечества,
достославным под именем светоча,
прохожу в приближении вечера,
зажигаю свечки, отраженные в речке.
Не столицею… нет, столицей,
огнеглазой, тысячелицей,
под беременной бомбами райскою птицей
мы проходим, храбрые человечки.

9

То ли короче дыханье,
то ли дыхание глубже,
легкие дышат стихами,
лёгко скачу через лужи.

Ох, как скачу я – и через
эту былую запретку,
где подрастающий вереск
небо увидит не в клетку.

11

Этой «тяжести-нежности»
– двух циркачек, сиамских сестриц,
сочлененных в промежности,
расчлененных по краю ресниц, —

над могилою сестринской
в облаках 23-й трамвай,
от метро «Краснопресненской»
громыхающий медленно в рай.

На Оршу, на Ржев, на Моршанск (…) в просыпанной пачке махорки. ⇨ Лучшая махорка (которую я когда-то курила в Бутырке) была производства Моршанского завода.

…среди негорелого леса. ⇨ До Второй Мировой войны пограничной станцией на въезде в СССР было Негорелое.

Не миру, не городу… ⇨ Urbi et orbi (лат.) – городу (т. е. Риму) и миру, обычное др.-рим. обращение к публике или, как мы сказали бы нынче, столичной и мировой общественности.

«И снова на вопрос ОТКУДА…»

И снова на вопрос ОТКУДА
рифмует битая посуда
с землечерпалкой черепки,
и ковш, пройдя вокзал и почту,
до дна вычерпывает почву,
и земляные ручейки

ссыпаются в курганы обок,
и, вынутая из-за скобок,
душа возводится в квадрат,
и рифма, легкая подруга,
решает квадратуру круга,
чтобы никто не виноват.

«Дни несказа́нные…»

Дни несказа́нные,
дни одичалые,
слепнут глаза мои
солово-чалые.

Блекнут глаза мои,
будто бы за море
в зимнем отчаяньи
цугом отчалили.

«А в кругу этой пе́тельки…»

«Переулочек, переул…»

А в кругу этой пе́тельки
жилка синяя бьется и жжет,
фитилек виршепле́тенья,
кружевницын бикфордов шнурок.

И искро́ю на порохе
полыхнут монастырь и пустырь,
если по́ обе по́ руки
фитильку не прикажут: «Застынь».

Эпиграф – первая строка стих. Ахматовой «Третий Зачатьевский».

«Лихо, которым…»

Лихо, которым
не поминают,
кормится кормом
подножным, подручным,
поездом скорым
пути подминает,
пыль поднимает
по залежам тучным.

Ухом припавши
к рельсе певучей,
лучшим и худшим,
живым и стеклянным
глазом неспавшим,
веком опухшим
в небо под тучей,
над океаном

целится лихо,
холодное брюхо,
выстрелит тихо,
откатится глухо.

«О, этой искры высеканье…»