Горожане солнца

Тишина, воцарившаяся было при первых словах снеговика, к концу его речи сменилась таким шумом, что последние слова расслышала, может, одна только Мицель.

— Заканчивай!

— Заворачивай!

— Бросай чиновное бубнение!

— Скажи ему, Колян!

— Брат Серый! — раздался густой, тяжеленный бас, и все стихло. — Говори своими словами.

Серый в растерянности озирался кругом. Но наконец махнул рукой:

— Эхма…

Потоптавшись немного, он продолжил, слегка запинаясь:

— Ладно! Поведаю кратко: мы с братом Серым шли по картофельной тропе. Возле самого края леса, где поля уже видны, мне Серый указывает: гляди, таинственный сгусток виднеется. Я сперва подумал — пенек. Ладно, возразил я после размышлений, на обратном пути убедимся, что это. Пошли, как и следовало, туда, куда разведчики указали, вроде там компас подходящий есть и земляки кругом почти не живут. Достигли, хоть оказалось не двести, а все триста перекатов до того места… обрели компас, все благополучно, лишь Серый бок о терновую проволоку потревожил… Повлеклись обратно. Дошли до того сгустка, думали миновать, да луна отворилась, видим — ну совсем загадочно что-то… Ну и подступили… Эх, братья! И вот что обнаружилось-то!

При этих словах с головы Мицели бережно подняли шапку.

Ее охватило ледяным воздухом. Перед ней горел костер. Кругом неподвижно стояли снеговики. У некоторых носы были из бутылок и сверкали отражением пламени.

Самый величественный состоял из целых пяти шаров. Носом у него была морковь, раздвоенная в разные стороны. Голову украшала черная шляпа. Он открыл рот от изумления. И все остальные тоже были поражены. Взволнованное кряхтение прокатилось по толпе.

— Слушайте, братья! — возвысил свой голос Серый. — Ведь создание, от стужи не прикрытое, но при этом жизнь сохраняющее, значит, снежного естества! Встрепенемся! Ведь это двуединое существо нам явлено! С небесной повозкой в ладони! Пророчествам согласно! Мост воплощенный, из смерти в бессмертие ведущий!

Тогда шевельнулся громадный снеговик. Медленно-медленно сгибаясь, он приблизил к Мицели глаза-уголечки. В молчании подержался так, а потом откинулся назад с изумленным стоном.

— Серый, а Серый, — прозвучал его испуганный бас, — а ты уверен, что это — нам?

— Сказано же, Колян, — ответил Серый голосом, рвущимся от волнения, — что с нами, то наше. Следы свидетельствуют, что земляк, ее принесший, удалился в беспамятстве. Никто не явится ее возвращать. Она наша, Колян, навеки!