Гортензия

Показания г-на Петра Манковича,

художника, площадь Тертр,

25 июня 2015 г. Выписка из протокола.

[…] Я, поляк по национальности, родился 26 июня 1958 года во Вроцлаве. Женат, имею троих детей. […] Уже более тридцати лет я работаю на площади Тертр в качестве художника-карикатуриста. Во Францию я приехал в 1984 году, вынужденный покинуть Польшу из-за политических репрессий.

Я сразу же узнал свою подпись на рисунке, обнаруженном вами в квартире госпожи Софии Делаланд. Выполнен он был двадцать четыре года назад, как об этом свидетельствует дата, проставленная на обороте. […] Женщина, которую я нарисовал, всегда мне была известна под именем госпожи Софии. Фамилии ее я не знаю. Вот уже более двадцати лет она по выходным подходит ко мне, чтобы поздороваться. Порой она интересуется, как я поживаю, или спрашивает о моих детях. Но она никогда не рассказывала мне о своей жизни. […] Раньше, когда-то очень давно, она приходила вместе с ребенком, маленькой девочкой. Но потом она стала появляться одна, но я никогда не спрашивал ее об этом. Должен сказать, она всегда мне казалась грустной, но приятной, всегда очень любезной. […] В мае 2010-го я выполнил для нее – по фотографии – портрет девочки, который вы мне показали. Помню, как она улыбнулась, когда увидела его. Она сказала, что это подарок для ее дочери, которой исполнилось двадцать лет. Похоже, портрет ей очень понравился. […]

ВОПРОС: Вы можете припомнить день, когда вы сделали портрет самой Софии Делаланд?

ОТВЕТ: Да, я его прекрасно помню: у меня и так отличная память, а тут еще… эта парочка меня особенно заинтриговала. Из тех парочек, что вызывают недоумение, уж больно они не подходили друг другу. Она – далеко не красавица, а он настоящий плейбой. Кажется, она захотела, чтобы ее нарисовали, а он говорил, что слишком дорого, старая песенка, что, мол, уличные художники сплошь мошенники и тому подобное. Скажу вам, что мы всегда работаем честно, и за место платим дороже дорогого… Девушка витала в облаках, то и дело его целовала, он же наоборот – держался отстраненно. Если говорить откровенно, он произвел на меня впечатление альфонса, далеко не приятное.

ВОПРОС: Альфонса? Что навело вас на такую мысль?

ОТВЕТ: Да сразу было видно, что он привык жить за счет женщин! Помнится, он сказал, что подарит ей этот портрет, однако расплатилась она, что меня шокировало. Чем не альфонс – да самый настоящий! Парочка была довольно странная, но она буквально пожирала его глазами.

ВОПРОС: Вы узнаете на этой фотографии человека, сопровождавшего госпожу Делаланд в тот день, когда вы делали ее портрет?

ОТВЕТ: Кажется, он красивый мужчина, жгучий брюнет, трудно не запомнить. Впрочем, все было так давно, можно и ошибиться… То, что я узнал, просто ужасно, объясните, что все-таки произошло? […]

Утром 14 июня я пришел к семи часам – я люблю приходить рано. Заметил я ее сразу, она сидела на ступеньках уличной лестницы, той, что выходит на бульвар Барбес, в этот час там было еще безлюдно. Я подошел поближе с термосом, собираясь немного поболтать и предложить ей кофе. Но она не обратила на меня внимания, целиком поглощенная созерцанием утреннего Парижа. С того места и правда открывается изумительная панорама. Мне показалось, что вид у нее… измученный. Сказав ей что-то вроде: «Кажется, дела идут не очень, милая мадам?», – я огорчился, увидев ее такой одинокой и разбитой. […] Я хотел угостить ее кофе, но она не ответила мне ни слова, а я не настаивал. Когда людям не хочется разговаривать, самое лучшее – оставить их в покое. Может, и стоило, может, если бы мы поговорили… Да ладно, что теперь… Короче, пока я расставлял свои стулья, она куда-то исчезла. […]