Горы дышат огнем

«Слаба я, — упрекала себя Димитра. — Много мы говорили о том, как себя держать. Сама учила других, а вот когда очередь доходит до тебя... Это не то, что декламировать «Йохан» или петь «Жив он, жив». Вот уж и Михаила нет в живых...» А она все видела его рядом с собой, таким, каким он был всегда. Так долго она готовилась, и вот ее час пришел, а она будто и не готова. Работала и в РМС, и в партии, водила женщин на Рашково и все время тогда слышала: проворная, смелая, справляется со всем. А как справится с этими?..

— С кем ты поддерживаешь связь? — вывел ее из размышлений голос агента.

— Верните мне мужа! — Она думала о том, как отражать удары.

— Сам виноват. Не надо было прыгать с поезда!

— А кто его у меня забрал? Хватайте теперь и меня, и тех, кто спит рядом. Погубите нас всех!

Прошло всего несколько дней после гибели мужа, и все в ней еще горело. Его арестовали где-то в Поповском крае, далеко. Оттуда повезли на допрос, а он, связанный, выпрыгнул из поезда, пытаясь бежать. И погиб.

— Вот видишь, от полиции никто не уйдет! — укоризненно произнес агент.

Она понимала, что нельзя его дразнить, но не вытерпела: это было единственное ее утешение.

— А все-таки он от вас ушел.

Тот промолчал. Да, Михаил Антов все унес с собой в могилу. Агент не крикнул, а тихо сказал:

— А теперь ты нам расскажешь все. Тебе уже некуда бежать.

Он прав — бежать некуда. И некому ей помочь. В тридцать пять лет человек должен трезво смотреть на вещи, не быть наивным. Жизнь подарила ей многое: радость борьбы и самую большую радость — Михаила. Редко встречаются такие люди, как Михаил. Бедняк, строительный рабочий, шахтер. Жизнь его была тяжелой, но он никогда не унывал. Крепкая порода. Шесть лет руководил ремсистами в Новаченском районе, два года всячески помогал партизанам. Он никогда не жаловался... Лицо ее светлеет. Она видит его с товарищами у печки. Они дрожат от холода. В ту декабрьскую ночь они пытались совершить диверсию на железной дороге, в ущелье, но свалились в Искыр. Одежда их обледенела, и они с трудом сдирали ее. Сами были все в синяках и крови. Хорошо, что вспомнили о гусином сале: мазались им и оживали!.. Верно, жизнь дала ей много радости. А теперь вдруг хочет все забрать. Она и так очень дорого заплатила. Когда потеряла мужа, все показалось ей бессмысленным. Страх охватил ее: что еще ей предстоит? Михаил в могиле, его товарищи где-то в горах. Она одна, совсем одна. И если бы она была одна...

Агенты не прекращали обыска. Что они могли найти в этой пустой комнате? И разве в первый раз ищут? А агент опять за свое:

— Тело твое сгниет, глаза вытекут... Запустят электрическую машину — кости переломают...

Что может она решить? Нет, и в самом деле нужно решиться! Как страшно! Но разве может она выдать своих товарищей, товарищей Михаила?..

— У нас нет времени, говори! Имей в виду: если мы тебя заберем, домой ты не вернешься...

Это верно, это совершенно верно. Здесь ничего она им не скажет. А там? Агент толкнул Димитру:

— Ну, пошли!

— Куда я пойду? Как оставлю детей?

Полицейских ищеек это мало интересовало.

— Если будешь сопротивляться, потащим силой.

Димитра обулась, сняла с вешалки пальто.

— Взгляну на них... — В ее голосе не было просьбы. Она даже махнула рукой, чтобы не мешали ей.

— Хорошо! — важно ответил агент. Он все еще верил, что судьба детей может сделать Димитру покладистой.

Она подняла лампу, чтобы взглянуть на лица детей. Они спали, прижавшись друг к другу: семилетний мальчуган и девчушка, ей два года, тепленькие, маленькие. Димитра задержала дыхание, чтобы не разбудить их. В этом робком свете она была прекрасна, как никогда. Мужественное лицо, губы будто высечены, но вся она излучала женскую теплоту и материнскую нежность. В светлых глазах застыли слезы.

Агент торопил — пошли! Мучительнее всего для Димитры было то, что она не могла обнять детей, не хотелось ей будить их. Ведь она уже знала, что больше их не увидит...

Тихо прикрыла дверь. Повесила лампу на стену, оглядела кухню, прикрутила фитиль. Пошла так, будто и не было здесь полицейских, будто отправлялась по какому-то очень важному делу, от которого зависела судьба ее детей, товарищей Михаила, ее судьба, женщины и ятачки. Агент чувствовал, что эта сильная женщина готова на все ради своих детей, и преисполнился надеждой — бывало и так. Он невольно отстранился, пропуская ее вперед. Стражник осторожно прикрыл дверь за офицером.

Димитра Антова медленно спустилась по лестнице, держалась прямо. Все произошло очень быстро, и каратели не смогли ее удержать. Она тщательно продумала все и очень точно нанесла удар ножом. Закачалась, оперлась коленями и руками о снег и мягко упала.

Агент склонился над ней, закричал, чтоб нашли повозку, но тут же понял, что Димитра Антова ушла от него.

В тот день — 18 марта 1944 года — мир отмечал годовщину Парижской коммуны.

Погибали не только ятаки, но и партизаны...

В начале декабря от отряда имени Бойчо Огнянова отделилась небольшая чета, носившая имя воеводы Филипа Тотю. Она была мобильной, боевой, участвовала в вихревом нападении на Горну Малину и в других операциях.