Господин Фицек

— Чепе? — Г-н Фицек задумался. — Рудольф Чепе?.. А!.. Чепе!.. Господин Чепе!.. Берта! — крикнул он на кухню. — Господин Чепе пришел! Очень рад, господин Чепе! — И он подал ему руку.

Господин Чепе положил свои белые, высохшие, как у скелета, пальцы на ладонь г-на Фицека.

— Что поделываете, господин Чепе?

Но лицо г-на Чепе скривилось, и вместо ответа он тихо сказал: «Pardon», — и торопливо вышел. Когда он вернулся, г-н Фицек спросил:

— Господин Чепе, что случилось с вами тогда? Помните?.. Мне писали, что вас напоили, купили вам билет до Сабадки или еще куда-то… это во время забастовки у Кобрака.

Гость вздохнул.

— До Колошвара… Я уже и забыл. Давно это было. И я уже давно не сапожный подмастерье. Но вижу: и вы, господин Фицек, расстались со своим ремеслом.

— Расстался. А на черта оно нужно?

— Вы правы. Но у меня здоровье испортилось… pardon. — И он снова вышел.

Господин Фицек смотрел ему вслед.

— Берта, что у него, холера, что ли? Спрошу его. Еще заразит нас всех… Чепе-то Чепе, но даже ради старого знакомства не стоит заболевать холерой.

Господин Чепе быстро вернулся, а г-н Фицек, несколько отстранясь от него, спросил:

— Простите, господин Чепе, что с вами, что вы так часто… говорите «пардон»?.. Простите, но здесь кофейная, а не…

На носу Чепе морщины так и налезали друг на дружку. Худой гость глубоко вздохнул.

— Не бойтесь, господин Фицек. Это не заразно, только неприятно. Вы лучше посоветуйте мне. Я расскажу вам… Ведь если мне не помогут, погибну…

Придя обратно, он спросил:

— В такое время сюда никто не заходит?

— В такое время посетителей мало, — ответил Фицек.

Господин Чепе уставился в одну точку.

— Послушайте меня, господин Фицек, — начал он, вздохнув. — Мой отец был парикмахером в Кикинде. Я же учился на приказчика. — Чепе осторожно смахнул крошки с потертого пиджака. — Однажды отец рассердился на меня из-за моей прически: я завивался — и отдал в ученики к сапожнику. Так я и сел за верстак. Когда же ушел от вас, то снова нанялся приказчиком. Все уже было в порядке. Я люблю приодеться, вы сами знаете, Такая уж у меня деликатная натура… Но я остался без работы. Отец мой умер, мать продала парикмахерскую и переехала ко мне в Пешт. Деньги мы прожили быстро и начали бедствовать. Работы не было. В сапожники идти больше не хотелось, — вы понимаете меня. Сапожничество я всегда ненавидел… И в один прекрасный день меня позвал к себе торговец углем Майор. «Я знаю, что вы бедствуете, — сказал он, а сам смотрит взволнованно. — Хотите зажить за милую душу?» — «Да», — ответил я. Тогда он запер дверь подвала и зажег лампу, затем вытащил из-под дров сверток. Развязал его. Там лежал человек, окровавленный, мертвый. «Мы поссорились с моим подручным! — пыхтя, рассказывал Майор, — и я заколол его… Возьмите на себя, что вы его убили. Я засвидетельствую, что он первый напал на вас и что вы вынуждены были защищаться. Самое большее получите год. А я тем временем буду содержать вашу матушку. Вам куплю два новых костюма, сорочек, галстуков и, когда вы выйдете из тюрьмы, дам еще тысячу форинтов». Я согласился. О, господин Фицек, почему я был так глуп?.. Меня арестовали. Я сидел. Поначалу Майор содержал мою мать, а потом… Pardon. Это моя болезнь… Сейчас я вам расскажу. Я только не хочу каждую минуту выбегать во время рассказа. Вы позволите?

Фицек с отвращением смотрел на несчастного худого человека.

— Извольте, извольте, если только не долго будете рассказывать.

— Я постараюсь… — И г-н Чепе, изящно склонившись набок, сказал: — Pardon.

Словом, дело дошло до суда, и после суда Майор не дал моей матери больше ни крейцера. Тогда я разозлился и сказал правду. Майора арестовали. Сначала он отпирался, потом признался, и меня выпустили… Pardon. Но в тюрьме я заболел. У меня начался острый колит. Меня через полчаса выгоняют с любой работы… Да и понятно. Страховая касса полгода платила мне, а больше платить не хочет, хотя я имею на это право: я инвалид… Все смеются надо мной. Сегодня я снова был у директора страховой кассы, у господина Шниттера, и когда я сидел в вестибюле, слышу, как он, смеясь, говорит своему секретарю: «Ну здо́рово! Живой газовый завод. Хоть в паноптикум его сажай». Что мне делать, господин Фицек? К кому обратиться?

Слушая его жалобы, г-н Фицек сначала подумал о том, что пошлет его к Пацеру, пусть, мол, тот дает ему советы и выслушивает его «пардоны». Но потом он пожалел Чепе. Однако непременно хотел с ним развязаться до прихода посетителей. «Такой «пардон» всю торговлю может испортить!»

— Господин Чепе, пойдите… пойдите… («Куда бы к черту его послать?»). Пойдите к Новаку… Нет, того нет дома, работает в Вене… Есть! Пойдите к Анталу Франку. Он живет на улице Мурани, знаете, там, где была у меня мастерская. Он вам поможет. Он наверняка знает все ходы и выходы. Он социал-демократ… Да… Платить? Нет, нет, ни крейцера! Только простите, если я попрошу вас кое о чем: в другой раз, когда вам захочется выпить кофейку, вы зайдите туда, напротив, к Пацеру: у него прекрасный кофе и изумительные сухари… Не сердитесь. Ну, бог с вами! Всего хорошего!..