«Ваше Величество!
Когда я подойду к вратам рая и меня спросят, чем я заслужил право войти туда, я отвечу:
«Не имея возможности творить добро своими руками, я порою призывал на помощь королеву Франции, и всякий раз королева Франции совершала доброе дело, которое я, слабый и ничтожный, не мог совершить сам».
Позвольте же мне, Ваше Величество, прежде всего поблагодарить Вас за ту бедную римлянку, о дочери которой Вы позаботились и которая всю жизнь будет молиться — нет, не за Вас, ибо это Ваш удел молиться за других, — а за тех, кто Вам дорог.
И вот 28 июня этого года один из них проплывал вдоль берегов острова Эльба, командуя великолепной флотилией, которая шла, по-моему, с запада на восток, подгоняемая дыханьем Господа; это был Ваш третий сын, Ваше Величество, победитель сражения при Сан-Хуан-де-Ульоа, паломник на Святую Елену — принц де Жуанвиль.
Сам я в это время находился на утлой лодке, затерянной среди бесконечных морских просторов, и глядел то на море, зеркало неба, то на небо, зеркало Господа; затем, узнав, что с этой флотилией плывет у самого горизонта один из Ваших сыновей, я подумал о Вашем Величестве и сказал себе: воистину, благословенна среди жен та, старшего сына которой зовут герцог Орлеанский, второго — герцог Немурский, третьего — принц Жуанвильский, а четвертого — герцог Омальский, и все они — прекрасные, благородные молодые люди, каждый из которых может присоединить к своему имени название победоносного сражения.
Погруженный в эти мысли, я приплыл к маленькому острову, название которого вряд ли известно Вашему Величеству: его именуют островом Пьяноза. Богу было угодно, Ваше Величество, чтобы Вас благословляли в этом забытом уголке земли, и сейчас я Вам объясню, почему.
Там, на этом неведомом островке находились два бедных рыбака, впавших в беспросветное отчаяние: французская флотилия, частью которой был корабль Вашего сына, зацепила и, сама того не зная, увлекла за собой их сети, словно орел, зацепивший кончиком крыла осеннюю паутинку. Эти сети были их единственным достоянием, единственной надеждой их семьи.
Они узнали, что я и мой спутник французы, и, не ведая, кто я, а главное, кто мой спутник, подошли ко мне и рассказали о своем несчастье; по их словам, теперь они разорены, и, чтобы не умереть от голода, им остается лишь просить подаяние.
Тогда я спросил их, приходилось ли им слышать о королеве по имени Мария Амелия.
Они ответили, что это итальянка и что о ней все отзываются как о святой.
И тогда я написал от их имени прошение, которое прилагаю к этому письму и которое губернаторы острова Эльба и острова Пьяноза снабдили имеющим законную силу заверением, и сказал беднягам, чтобы они не теряли надежды.
В самом деле, я не сомневаюсь, что Вы соблаговолите передать господину адмиралу Дюперре прошение этих бедных людей, которое я имею честь послать Вашему Величеству, и простите меня за то, что, уступая их настойчивым мольбам, я осмеливаюсь препоручать его источнику всякой благодати.
А я буду горд и счастлив тем, что мне еще раз удалось стать посредником между человеческим горем и Вашим Величеством».
