Госпожа Лафарж. Новые воспоминания

Несколько дней прошли в этих смертельных муках сомнений и душевной борьбы. Я могла убежать еще из Ле Гландье, но не захотела. Я верила в силу моей невиновности; мне в голову не приходило, что клевета может придать лжи обличие правды и ее могущество. Я не знала, что наука способна признать фактом то, что является всего лишь подозрением, и квалифицировать вероятность преступления как само преступление. Мне достаточно было ощущать себя вне упреков, чтобы не испытывать страха.

Увы, я ошиблась. Человек набирается опыта, лишь пострадав от уроков жизни. Тогда я от них еще не пострадала. Теперь, к несчастью, я научена чересчур многому.

Но, хотя мне нередко приходилось сожалеть о моей слепой доверчивости, в итоге ввергшей меня туда, где я теперь нахожусь, стыдиться ее мне нечего. В Тюле, после того как моя кассационная жалоба была отклонена, мне предлагали совершить побег и предоставляли необходимые для этого средства. Они были вполне надежными. В тот раз на свою правоту я уже не рассчитывала. Однако мне хотелось сохранить ее в чистоте, и я оставила на себе оковы, благословив руки, которые готовы были их с меня сбросить.

Камни моей камеры тяжелы, то куда тяжелее клевета, которая подсказала вынесенный мне приговор. Оказавшись на свободе и вернув себе жизнь, верну ли я себе честь? Нет. Честь для меня — это моя нравственная опора, за неколебимость которой стоит страдать. Нужно, чтобы каждый час моего мученичества говорил в пользу часов моей прошлой жизни. Господь соберет по капле все мои слезы. Да и люди примут во внимание мою погубленную молодость, утрата которой не вызвала у меня ни единой жалобы, и мои муки, которые я претерпеваю без единого вздоха. Дни, которые наслаиваются друг на друга, чтобы к часу моей смерти привести меня на вершину позора, эти самые дни, проведенные мною смиренно и благочестиво, привлекут ко мне сочувствие, какое обычно проявляют к жертвам. В итоге я приобрету то, чего мне недостает. Я буду беречь то, чем владею. Я буду просить душевных сил для внутреннего сосредоточения и молитвы. Я буду просить умственных сил для размышлений и учебных занятий. Дружба заставит жить мое сердце. Рассудок заставит умолкнуть мое отчаяние. Я знаю, ничто не сможет изгладить из памяти людей приговор, который ранит меня; но должна ли я смириться с забвением? Не означает ли это предать бесчестью имя, которое, увы, не забудут?..