Госпожа пустошей

И сейчас, когда сумерки обняли небо и зажглась ранняя звезда, они находились неподалеку от камня Крови. Виверна безучастно лежала, вытянув вперед голову и положив ее на когтистые лапы. Стефан переминался с ноги на ногу, осматривался по сторонам, и взгляд его темных глаз все чаще обращался в сторону земель, отравленных Разломом.

— Теперь ты мне веришь? — прошептала Лорин.

Князь усмехнулся, подошел и присел рядом на корточки.

— Сложно было бы не поверить при столь весомых аргументах.

— Ты станешь некромантом? Ты войдешь в Разлом, чтобы закрыть его раз и навсегда? Ты…

Лорин едва не сказала «простишь меня», но вовремя прикусила губу. При чем здесь прощение. При чем здесь вообще их отношения, которых нет? Речь идет о том, чтобы отправиться в разлом и там распрощаться с жизнью.

Стефан смотрел на нее и молчал, как будто ждал продолжения, но Лорин умолкла. Села на земле, обхватила руками колени.

— Я сделаю все, чтобы это прекратилось, — глухо сказал князь.

* * *

В замок они вернулись далеко за полночь. Над Пустошами царила ясная и холодная ночь, и казалось, виверна летит прямо к луне — огромной, круглой как золотое блюдо. Низкие звезды висели самоцветами, а кое-где небо было исчеркано тонкими штрихами перистых облаков.

Когда виверна уже была заведена в стойло, Лорин вышла во внутренний двор. Стефан стоял, дожидаясь ее, и смотрел вверх. Лорин подошла, остановилась напротив. Ей все казалось, что сегодняшний день что-то изменил между ними — совсем немного, но изменил. И от этого странно-теплого чувства все бессмертное существо Лорин полнилось тихой радостью, как будто… все это имело какое-то значение для нее, трехсотлетней нежити. И как будто меняло будущее владетельного князя.

— Красиво как, — сказал вдруг Стефан. Потом помолчал и добавил: — я бы что-нибудь съел.

«Ну конечно! Он же человек. При том, отдавший тебе свою кровь…»

— Иди к себе. Я принесу.

— А где живешь ты? — еще один неожиданный вопрос.

— Я… — Лорин замялась.

С того момента, как в ее руки попался некромант, и она отдала ему в безраздельное пользование собственные апартаменты, сама Лорин ютилась на верхнем этаже одной из смотровых башен. Там Эйван устроил себе рабочий кабинет, все отсырело и покрылось пятнами плесени, но там хотя бы был диван. Гардеробная Лорин примыкала к занятым Стефаном комнатам, но имела отдельный вход, а потому госпожа Пустошей могла беспрепятственно переодеваться, никого не тревожа.

Так и не найдясь, что ответить, Лорин передернула плечами.

— Какая разница? Я не боюсь сквозняков, забыл?

— Но ты любила спать в хорошей постели, — заметил князь, неотрывно глядя на нее своими дивными темными глазами.

— Приглашаешь? — ухмыльнулась Лорин и тут же заметила, как окаменело лицо Стефана.

Нет, конечно же.

Кто добровольно позовет к себе в постель умертвие?

Хотя… Вон, сотник вроде остался доволен… И многие, многие другие…

Она покачала головой.

— Иди к себе, князь. Я принесу ужин, а потом проведу в купальни. Тебе следует восстановить силы, ты человек и ты слаб.

— Вот уж не думал, что спокойно буду выслушивать, как меня называют слабаком!

— Не слабаком, — Лорин смутилась и начала оправдываться, — но это так. Ты слабее меня, ты можешь заболеть…

— А что за купальни? — Стефан стоял буквально на расстоянии вытянутой руки, она ощущала терпкий аромат его тела, слышала, как мягко стучит сердце. Лунный свет вычерчивал мужественный абрис лица, и ей так хотелось провести ладонью по заросшей щетиной щеке, что Лорин даже спрятала руки за спину. Вздохнула.

— Под замком есть горячий источник. Я найду тебе чистую одежду, и мы можем пойти и помыться.

— Надеюсь, чистая одежда не будет снятой с твоих ллэ? — в бархатном голосе князя Лорин померещились смешливые интонации.

— Нет. Это одежда, которую я покупала для моего вечного возлюбленного, Эйвана.

Все. И на миг возникшая между ними магия разбилась на тысячу ранящих осколков. Снова была госпожа Пустошей, и снова был князь Стефан, убивший ее мужа.

— Я пойду, — глухо обронил Стефан и очень быстро ушел, растворился в ночи.

Лорин подняла лицо к небу. Глаза подозрительно пекло, но плакать не хотелось — снова будут кровавые разводы на щеках.

Поморгав и пару раз шмыгнув носом Лорин пошла в кухню. В конце концов, у нее в замке — человек, и этот человек должен что-то есть.

Она заглянула в кладовую, нашла там вяленый окорок, висящий на крюке, и пол-хлеба, изрядно зачерствевшего. Также в кладовой нашлись мешок проса, пол головы сыра, мешок муки и несколько кусков копченой грудинки.

Не мудрствуя, Лорин нарезала ломтями окорок, добавила хлеба. Поставила блюдо на поднос, а в довершение к этому налила кувшин вина из старых запасов.

«Сойдет для ужина», — решила она и понесла еду своему некроманту.