Государственная Дума Российской империи, 1906–1917 гг.

Оба этих высших органа власти — Совет министров во главе с премьером (за которым стоял царь) и Государственная Дума — формировались на совершенно разных принципах. А именно: за министрами стояла воля императора, за Думой стояла воля избирателей, их интересы и упования, надежды. Как сложатся в жизни, в ходе повседневной работы взаимоотношения этих двух во многом противостоящих друг другу органов? Их компетенции были искусственно разведены. Дума замышлялась как чисто законодательный орган, лишенный права формирования правительства и контроля за работой исполнительской власти.

Фактически Дума имела законосовещательное право, хотя именовалась законодательной, скажут, что Дума была соучастницей и важной частью всей законодательной работы, осуществляя последнюю в «единении» с монархом и Государственным Советом. Да, это было ее законное право. Но последнее слово в принятии законов оставалось за монархом. Его воля вводила думские предложения, проекты, в жизнь.

Механизма преодоления царского вето не было. И это, конечно, не было случайным. К этому следует добавить и особые, законом строго оговоренные, права министров в подготовке законопроектов. Все сказанное и в предшествующих главах описанное дает основание считать Государственную Думу образца 1906 г. законосовещательным органом. Фактически все ее права сводились к формуле: «Дума дает согласие…» Но царь этого согласия мог и не запрашивать. В этом тайный смысл «конституции императора».

Но даже это, жестко ограниченное, право могло стать действенным орудием контроля за властью, ибо включило в себя «согласие» с государственной росписью доходов и расходов. Дума могла контролировать государственный бюджет (точнее, 60 %, ибо были «забронированы статьи»; платы по иностранным займам, съедавшие и тогда более 30 % от всех поступлений в бюджет). Дума могла рублем контролировать работу государственного аппарата и особенно введение новых штатных единиц. Не только любой новый департамент не мог быть создан без согласия Думы, но и каждый новый урядник, земский исправник или личный телохранитель не мог быть назначен, ибо Дума могла не выделить средств на его содержание. По-видимому, подобное «согласие» является единственной преградой на пути беспредельных разбуханий штатов министров, департаментов, ведомств и силовых структур (бюджет полиции тоже тогда утверждался Думой).

А еще, согласно закону, депутаты имели право обращаться к министрам с запросами и вопросами.

Все перечисленное весной 1906 г. оставалось декларацией намерений. А как все это сложится в жизни? От состава Думы, Государственного Совета и Совета министров зависело весьма многое в реализации подобных законоустановлений. Перспективы определялись тем, как встретятся, как поведут по отношению друг к другу народные избранники, «объединенный» Совет министров и государь император. Но еще до этой исторической встречи с Думой страна получила новое правительство. Это было неожиданно для общества, но не для царя. Последний император нанес упреждающий удар, рассчитывая направить весь ход событий по собственному сценарию.

Открытие заседаний Государственной Думы было намечено волею императора на 27 апреля 1906 г., 23 апреля император подписал Основные законы². Это дата официального вступления их в жизнь, но публика, похоже, ознакомилась с документами только после публикации в прессе 27 апреля. Оппозиционная печать негодовала, что в последний день старая власть успела сделать последнюю ошибку, и заявляла, что открытие Думы станет концом правительства.

Николай II дал добро на издание последних конституционных актов во время аудиенции графа Сольского 21 апреля 1906 г. Председатель Совета и руководитель всей работы по пересмотру законов был принят одновременно с Горемыкиным, занимавшим в этом вопросе, как выше отмечалось, особую позицию. Одновременно был принят Д. Н. Шипов, которого царь считал главным выразителем оппозиции. В тот же вечер был принят Коковцов, а наутро генерал Д. Трепов. На этих встречах император мог еще раз выслушать все доводы из уст главных действующих лиц и принять окончательное решение.

Нельзя не отметить следующее обстоятельство. Еще 20 февраля в Манифесте императора был объявлен переход к новому конституционному строю, а именно, что царь осуществляет законодательную власть «в единении» с Государственным Советом и Государственной Думой.

Однако 20 февраля одновременно с Манифестом было опубликовано только Учреждение Госдумы. Публикация Учреждения Госсовета произошла только 24 апреля, после утверждения новой редакции Основных законов. Таким образом, согласование трех главных правовых актов заняло два месяца. И еще. Основные законы получили царское одобрение 12 апреля с завершением Особого совещания. За две недели до их появления в прессе произошли весьма важные события, которые и объясняют эти задержки, по сути царское двухмесячное промедление с выполнением обещаний.