Государственная Дума Российской империи, 1906–1917 гг.

A. В. Кривошеин, морской министр И. К. Григорович и др.). Однако правительственную политику определяли царь и придворная камарилья. Правительство не могло установить делового контакта не только с Думой, общественностью, но и со Ставкой, которая, в свою очередь, гораздо легче находила общий язык с либеральными деятелями земского и городского Союзов и председателем Государственной Думы Родзянко, чем с Горемыкиным или военным министром Сухомлиновым.

Оппозиционно-либеральная печать сторицей вознаградила великого князя Николая Николаевича за это признание заслуг Земгора в снабжении действующей армии. Слава Главковерха росла, несмотря на военные неудачи. Этот феномен заслуживает специального внимания, анализа источников.

Первым проявлением кризиса «верхов» стала отставка четырех наиболее ненавистных либеральной общественности министров в июне — июле 1915 г. Князь Н. Б. Щербатов сменил на посту министра внутренних дел Н. А. Маклакова; за поражения на фронтах пришлось отвечать любимцу царской четы Сухомлинову, над ним было начато даже следствие; а на пост военного министра по рекомендации Ставки царь назначил А. А. Поливанова. Наконец, министра юстиции И. Г. Щегловитова сменил А. А. Хвостов, а обер-прокурора Синода

B. К. Саблера — А. Д. Самарин. Этот маневр Николая II был рассчитан на успокоение общественного мнения и достижение соглашения с Думой.

13 августа в московской газете Рябушинского «Утро России» был опубликован возможный состав угодного либеральной общественности «кабинета обороны» (октябристы Родзянко и Гучков, прогрессист Коновалов, кадеты Милюков, Маклаков, Шингарев и др.). Из состава правительства в него предполагалось включить Кривошеина, Сазонова и Поливанова. В августе с требованием создания «правительства доверия» выступила Московская городская дума, к которой присоединились затем съезд Военно-промышленных комитетов Московского района, ряд провинциальных городских дум, съезды земского и городского союзов.

Сила Прогрессивного блока в том, что в него вошло большинство Думы (левоцентристская часть), пользующееся поддержкой, и большинство Госсовета, имеющее сочувствие в Священном синоде, Сенате, высшем духовенстве, а главное, симпатии части генералитета (например, генералов Алексеева, Брусилова, Гурко, Рузского и др.), а также национальной буржуазии — Рябушинский, Коновалов, Гучков и др. Блок опирался на поддержку Земгора, органов местного самоуправления, земств и городов и части рабочих в лице рабочей группы Центрального военно-промышленного комитета.

Главная цель блока — это создание правительства общественного доверия (блок так ее и не добился). В части законодательной речь шла об уравнении прав крестьян, о волостном земстве, изменении земского и городового положения 1892 г. Эта «Великая хартия», по словам B. Шульгина, «была просто безобидна». «Пять шестых этой программы можно включить в декларацию правительства», — заявил мининдел О. Д. Сазонов³¹.

Вопрос главнейший был, конечно же, не в программах. «Все это пустяки, — говорил Шульгин, — единственно, что важно: кто будет правительством»³². В этом главном вопросе блок потерпел неудачу.

Император после всех колебаний не принял предложение о переформировании правительства на основе соглашения с блоком, не пошел на создание «Кабинета доверия» во главе с триумвиратом Кривошеин, Сазонов, Поливанов с последующим подключением А. И. Гучкова.

Перелом в реформировании кабинета наступил после предложения Кривошеина включить в правительство Гучкова, которого царь не без оснований считал своим личным врагом. В результате царь отверг всю комбинацию Кривошеина.

Самое больное место российской государственности — вопрос о личных назначениях — решилось в пользу императорской партии.

25 августа в заседании Думы Милюков заявил: «Власть не имеет доверия в народе, и она должна быть немедленно заменена такой властью, которая это доверие имеет». «Прогрессивный блок, — заявлял Милюков, — на плечах русской общественности вынесет Россию из трудного момента, из кризиса, который мы теперь переживаем». Дума ответила рукоплесканием.

В свою очередь, Горемыкин при полной поддержке царя принимает решение о роспуске Думы и последующей перетряске кабинета. Тщетно депутаты-прогрессисты взывали с думской трибуны: «Не давайте совершиться этому злому делу. Пусть роспуска не будет, пусть Дума продолжит работать спокойно и свободно»³³. Ни просьбы, ни скрытые угрозы не возымели действия. 3 сентября было последнее заседание четвертой сессии. Пока выносились резолюции с требованием образовать «правительство, пользующееся доверием страны» и шли споры между лидерами фракций Государственной Думы о программе и составе будущего кабинета, в Ставке и в столице искали свой путь преодоления кризиса власти, выдвигая вперед вопрос об укреплении Ставки Верховного главнокомандования.