Государственная Дума Российской империи, 1906–1917 гг.

Но совсем иной путь нашли сами русские крестьяне, его подсказала жизнь, опыт хозяйственный, смекалка мужицкая. Начало века ознаменовалось небывалым подъемом кооперативного движения. Крестьяне вступали в кооперативы, создавали на паях потребительские и производственные объединения, артели, товарищества. И власть, и оппозиция, в том числе и леворадикальная, окрашенная в социалистические тона, в этом вопросе отстали от жизни, «темный» мужик явно опередил корифеев большой политики по меньшей мере на два десятилетия.

В начале же века только немногие умы смогли увидеть в крестьянских «увлечениях» будущее страны. То, что не понимали Витте, Горемыкин, Столыпин и другие «столпы» и «рулевые» России, понимал уже тогда Д. И. Менделеев. В «Заветных мыслях» (завершены как раз во время «конституционных реформ») он набросал план развития страны, программу действий правительства, указывал, что нужно всеми мерами поддерживать развитие производительных сил, трудовую деятельность и предприимчивость. «Желательно при этом, чтобы начинающимся и особенно кооперативным (артельным) предприятиям было оказываемо исключительное внимание и всякие с них налоги уменьшаемы ради их усиленного возникновения» (курсив мой. — А. С.).

Вернемся к работе Особого совещания. На заседании 12 апреля приступили наконец к слушанию последних глав. По главе 11 «О правах граждан» вопрос об исчезновении в проекте Совета министров первой статьи о равенстве прав всех подданных, замененной исчислением некоторых их обязанностей, о чем выше уже указывалось, и не поднимался! Сделано было несколько замечаний по отдельным статьям, а потом высказались три различные точки зрения о необходимости этой главы вообще. И. Л. Горемыкин находил, «что вся эта глава не нужна, а может только вызвать недоразумение, так как правила об условиях и порядке осуществления всех этих свобод, по проекту, должны регулироваться новыми законами, а они будут подлежать обсуждению Думы. По моему мнению, — сказал он, — Основные законы нужно редактировать так, чтобы Дума не могла вовсе касаться всех этих вопросов; в Основных законах нет места этой главе, она возбудит только недоразумения». Граф Витте заявил, «что эта глава не имеет практического значения, но что иначе Основные законы будут односторонни, и что если эту главу исключить, то это вызовет общее негодование». И наконец, граф Сольский со своей стороны указал, «что глава эта имеет огромное значение, определяя права населения. Если ее не поместить, то эти права останутся неопределенными; смысл включения ее в Основные законы тот, что в основе своей права подданных не могут быть изменены, а лишь порядок осуществления прав определяется частными законами, которые могут изменяться по почину Думы». В этой сшибке за права человека граф — выпускник Лицея оказался на высоте! Обсуждение главной темы старались низвести до перечня отдельных свобод. В полемике с премьером граф Сольский возбудил также вопрос: почему им исключена статья о неприкосновенности частной переписки? На что граф Витте просто заметил, что статья эта исключена потому, что при нынешней организации полиции и сыскной части без этого права обойтись нельзя. Министр юстиции Акимов возразил, что этой статьи исключать не следовало (перлюстрации. — А. С.), так как надо, чтобы правительство не давало права на перлюстрацию.

Но Витте все же отстоял против Д. М. Сольского, Э. В. Фриша и М. Г. Акимова произведенное им исключение статьи о тайне переписки. При этом Фриш и Акимов ясно дали понять, что конституционная гарантия ничего общего с практикой иметь не должна. Но Дурново возразил, что, если сохранить статью, «будет масса жалоб на рваные конверты». Дурново, как и ранее, высказывал мысль, что нельзя дразнить гусей, повторять без конца фразы о правах человека, а на практике держать половину страны на военном положении. Генерал-реалист называл вещи своими именами и резал свою правду-матку.

Речь в этом споре шла о правах человека — этого русского аналога «Декларации прав человека и гражданина» или «Билля о правах». Эти статьи, как выше упоминалось, были внесены в законы коренные на первом этапе работы над проектом в Государственной канцелярии (Проект № 1) инициативой графа Сольского, и естественно, что он защищал эту редакцию и был прав.