Государство и право в Центральной Азии глазами российских и западных путешественников. Монголия XVII — начала XX века

Путешественники обращали внимание на богатые природные ресурсы Монголии, отмечая при этом, что ни монгольские, ни китайские власти не создавали условия для развития добывающей промышленности. Несмотря на большие залежи золота и серебра, их начали добывать в небольшом количестве лишь к концу XIX в.[410] До этого же времени китайцы незаконно вели добычу золота в Монголии. Они получали необходимые продукты питания, топливо и прочее путем грабежа проживавших по соседству монголов, что заставляло местных князей порой принимать решительные меры и задействовать свои войска против китайских грабителей, жестоко карая их[411].

Богатейшие же залежи меди вообще оставались невостребованными, пока в 1897 г. не было положено начало деятельности синдиката по изучению минеральных богатств Монголии, впоследствии получившего название «Акционерное общество рудного дела Тушетухановского и Цеценхановского аймаков в Монголии», более известного как общество «Монголор». Инициатор его создания (а после официального создания в 1900 г. и официальный представитель в Монголии), урожденный бельгиец, барон В. Ю. фон Грот, сумел найти общий язык с маньчжурскими властями и даже стать на некоторое время личным секретарем руководителя внешней политики Цинской империи Ли Хунчжана, удостоившись титула мандарина[412]. Общество «Монголор» взяло в концессию обширные месторождения золота и начало их разработку, привлекая в качестве работников более 10 тыс. китайцев. Характерно, что плата за разработку рудников (15 % стоимости добытого золота) шла не монгольским князьям, а непосредственно цинскому правительству[413]. Однако, как отмечает Ф. А. Ларсон, несмотря на природные богатства Монголии, ведение бизнеса в ней весьма проблематично. Во-первых, было трудно организовать доставку сырья и продукции из-за отсутствия транспортной инфраструктуры (так, русским предпринимателям не удалось получить разрешения на строительство железной дороги из Сибири через пустыню Гоби до Пекина из-за незаинтересованности монголов в этом проекте), во-вторых, из-за необходимости ввоза рабочей силы из России или Китая[414].

В последней четверти XIX в. стали предприниматься попытки переселенческой колонизации Монголии российскими подданными. В. Ф. Новицкий упоминает об инициативе кяхтинского предпринимателя И.Н Карнакова, который, разорившись, переселился в пограничные владения Монголии и арендовал у местных властей участок земли и успешно развивал хозяйство. Однако, когда другие жители Троицкосавска и Кяхты предприняли попытки последовать его примеру, они встретили жесткий отпор китайских властей, всегда крайне неблагосклонно реагировавших на колонизацию страны иностранцами. Именно поэтому остальные русские в Монголии (за исключением дипломатов) считались торговцами, формально пребывавшими на ее территории лишь временно[415]. При этом небезынтересно отметить, что, несмотря на запреты маньчжурских властей, жители пограничных селений Российской империи, достаточно широко пользовались лесными ресурсами Северной Монголии, оплачивая лишь по 10 коп. с телеги в пользу местных дзаргучи[416], т. е., по сути, давая взятку этим чиновникам, чтобы они закрывали глаза на нарушения цинского законодательства.

Итак, появление в Монголии значительного числа русских (и некоторого количества других иностранных) предпринимателей, которые вели дела совершенно не по таким «диким» правилам, как это делали китайцы, стимулировало самих монголов к деловой деятельности.

Некоторые монгольские князья и наиболее зажиточные простолюдины устанавливали и поддерживали постоянные многолетние связи с иностранными партнерами. Менее состоятельные монголы брали «на реализацию» товары у китайских торговцев и разносили их по домам, зарабатывая на увеличении цены по сравнению с той, которую должны были возвратить хозяевам товара[417]. Интересно отметить, что некоторые монгольские торговцы, приобретя определенный опыт в отношениях с иностранными партнерами, научились получать выгоду, в свою очередь, обманывая своих контрагентов. Так, при торговле шерстью не существовало никаких правил относительно качества шерсти, и покупатели (как китайцы, так и русские) нередко даже не проверяли его. Это позволяло монголам упаковывать в тюки, во-первых, шерсть разного цвета; во-вторых, искусственно увеличивать вес тюков за счет замачивания шерсти или добавления в груз песка[418].

Большое распространение среди населения торговых центров Монголии получил «частный извоз», которым, как правило, занимались бедные монголы. Они арендовали верблюдов у своих более состоятельных земляков и подряжались доставлять товары в различные торговые пункты вплоть до границ России или Китая[419]. Они настолько освоили это дело, что со временем вытеснили русских крестьян, которые ранее осуществляли извоз вплоть до Кобдо[420]. А в начале XX в. подобной деятельностью весьма широко стали заниматься также монастыри, обладавшие многочисленными стадами верблюдов[421].